Катя попыталась вспомнить, когда она в последний раз видела Алевтину Викторовну, и пришла к выводу, что, пожалуй, не меньше двух месяцев прошло с тех пор. Они, конечно, перезванивались, но разве это может служить оправданием?..
«Мама в последний раз как-то странно говорила со мной… Шепотом. С чего бы это? — задумалась Катя. — Кого она боялась разбудить или от кого скрывалась? Не от бабы Лизы же! И ведь пустой разговор какой-то был, ничего не значащий, в духе — «все хорошо, прекрасная маркиза». Нет, что-то у них не так…»
И Катя на следующий же вечер, без всякого предупреждения, отправилась после работы в свой родной дом.
— Катенька! — то ли испугалась, то ли обрадовалась Алевтина Викторовна, когда увидела на пороге дочь. — А я тебя не ждала…
— Чего ты все шепчешь? — сурово спросила Катя, обняв ее. — Или у тебя что-то с горлом, а? К доктору ходила?
— Я здорова! — перепуталась Алевтина Викторовна и покосилась на закрытую дверь, которая вела в кухню. За дверью раздавался какой-то шум.
— Кто там?
— Там? Там Митенька…
— А с кем это он?
— Ну, друзья к нему зашли, и все такое… — потупилась Алевтина Викторовна.
— Пьет, значит, — констатировала Катя. — Я только одного не понимаю — чего это он тут пьет, а не у себя?
Вопрос остался без ответа.
Из другой двери осторожно выглянула баба Лиза. Посмотрела на Катю одним глазом и осторожно прикрыла дверь, даже не поздоровавшись.
— Что с ней? — удивилась Катя. — Она в порядке?
— Абсолютно, абсолютно в порядке! — истово закивала мать.
— Какие-то вы странные все… — с раздражением сказала Катя и прошла в большую комнату. — Тетя Нина с тетей Дашей как?
— Тоже слава богу…
— А где телевизор? — поинтересовалась Катя, увидев пустой угол. — Вы его в другую комнату перетащили, что ли?
— В общем, да…
Они замолчали, усевшись в креслах друг напротив друга.
О чем еще можно было поговорить с матерью, Катя не знала. Каждый раз, посещая этот дом, она испытывала смесь раздражения и жалости, а почему, она не догадывалась.
— Хорошо, что Мишеньку сегодня не привезла, — вдруг сказала Алевтина Викторовна, разглядывая свои пухлые руки.
— Почему?
— Ну там же… эти, — неопределенно кивнула она в сторону двери.
— Так выгони их! — возмутилась Катя. — В самом деле, дядя Митя совсем совесть потерял… Такого, по-моему, раньше не было!
— Не было, — обреченно пробормотала мать.
— Ну-ка, выкладывай все, — строго сказала Катя. — Что тут у вас происходит, а?
Алевтина Викторовна всхлипнула и смахнула с круглой розовой щеки маленькую слезинку.
— Митеньку Леонида из дома выгнала… — с трудом выдавила она из себя.
— Давно?
— Что — давно?
— Давно дядя Митя с вами живет?
— Сейчас скажу… Уже третью неделю, я так думаю.
— Сколько?! — с ужасом переспросила Катя. — И вы все это время терпите его безобразия?!
— Катенька, но он нам не чужой, он же мой брат. Не выгоню же я его на улицу! И потом, он не каждый же день друзей сюда приглашает, — возразила мать. — Вот позавчера его весь вечер вообще не было, пришел только под утро…
— Какой кошмар, — с отвращением произнесла Катя. И вдруг догадалась: — А телевизор он, что ли, пропил?
Алевтина Викторовна потупилась.
— Не углядели! — с сожалением покаялась она. — Я как раз в магазин ходила, а денег дома — ни копейки… Ну, он с друзьями и вынесли его.
— Мама! — закричала Катя, схватившись за голову. — Почему… неужели тебе нравится такая жизнь?
— А что делать? — перепугалась та. — Ты, пожалуйста, тише… Я не могу выгнать родного брата на улицу!
— Не родного! — рассердилась Катя. — У вас с ним разные отцы! — напомнила она. — И вообще, раз он тут в гостях, то должен вести себя смирно… А если не может, то пусть разменивается с женой! Леонида тоже хороша…
— Он и собирается с ней размениваться! — торопливо закивала мать. — Только это не сразу делается… А за нас ты не беспокойся — сейчас Ниночка с Дашей приедут, и мы с бабой Лизой к ним отправимся… Временно, пока Митя с Леонидой не разберутся.
Катя потеряла дар речи.
— Нет, это невозможно… — наконец с трудом выдавила она из себя. — И вы же с бабушкой еще из собственного дома должны убегать!
— Катя, но что мы можем сделать…
Катя не стала ее дослушивать, выскочила из комнаты и помчалась в кухню.
В первый момент ей показалось, что она попала куда-то не туда — в сизом табачном дыму почти ничего не было видно. За столом сидели дядя Митя и еще двое. А на столе бутылка, стаканы, колбаса колечками, стрелы зеленого лука…
— Так вот, я и говорю — нечего этому Муркину выпендриваться, — вещал дядя Митя, кулаком подперев голову. — Он склад забыл запереть, а нас премии лишили! Это явная несправедливость, и мы, блин, должны протестовать… Я правильно рассуждаю, Колян?
— Абс-с…олютно! — горячо подтвердил один из сидевших за столом. — А это кто к нам пожаловал? Родионыч, племяшка твоя, что ли?
— Она самая! — совершенно искренне обрадовался дядя Митя. — Стасик, познакомься…
Третий из сидевших громко икнул.
— Катя, очень хорошо, что ты пришла, — бодро продолжил дядя Митя. — Ты вот что, ты нам картошечки свари. Ну, а если сама не хочешь ручки пачкать, то Альку позови…
Катю даже затрясло от бешенства.
— Сейчас, разбежалась! — сладострастно прошептала она. — Картошечки ему… А ну — вон! Все — вон!
— Ну и молодежь нынче пошла, — скорбно заговорил Колян. — Вот скажи, Стасик, твои дети позволяют себе таким тоном с тобой общаться?
Стасик икнул и энергично затряс головой.
— Пошли отсюда, вы, пропойцы!.. — Катя схватила чугунную сковородку и замахнулась. — Я за себя не отвечаю! Сделали из дома притон…
— Невоспитанные и нервные — вот они какие, эти молодые, — ехидно заметил Колян.
Дядя Митя ловким движением перехватил Катину руку и отнял сковородку.
— Катя, не мешай нам, — с досадой произнес он. — Колян, Стас, ну-ка…
Троица сгруппировалась и дружно вытолкала Катю обратно в коридор.
Конечно, Катя отчаянно сопротивлялась. И именно в тот момент, когда она брыкалась у них в руках, в это короткое мгновение она поняла Фаину. Почему та хотела убить консервным ножом Личутина… Потому что некоторые люди обладают способностью вызывать у окружающих приступы неуправляемой агрессии. В данном случае Катя была готова убить Дмитрия Родионовича. А если еще вспомнить, что дядя Митя подружился с Германом…
— Откройте! — закричала Катя, барабаня кулаками в дверь. — Немедленно! Вы что себе позволяете, а?..
Она подергала за ручку, но кто-то изнутри придерживал дверь.
Баба Лиза опять выглянула в коридор. Катя пошла к ней.
— Ну как, ты довольна? — грозно спросила она.
Баба Лиза села на свой диванчик и поправила платок на голове. Потом зажевала губами.
— Я спрашиваю — ты довольна? — настаивала Катя.
Баба Лиза снова проигнорировала вопрос.
— Чего-то кости ломит, — задумчиво произнесла она. — Не иначе, как дождь собирается…
Катя села рядом с ней, обняла за сухонькие плечи.
— Видишь, каково оно — с Митенькой твоим жить? — едва не плача, пробормотала Катя. — А ты к нему все сбежать хотела…
Баба Лиза снова пожевала губами. От нее пахло скипидаром и лавандой…
— Он плохой, он очень плохой, — точно маленькой, пыталась растолковать ей Катя. — Он никого не любит, кроме себя! Ты вот, наверное, даже на кухню не можешь теперь зайти, чаю попить…
— Чай мне Алечка приносила. Сюда, — с достоинством заметила баба Лиза. — А мальчики чего — пусть они там своими делами занимаются…
Катя застонала сквозь зубы.
В это время в коридоре едва слышно тренькнул звонок. Пришли тетя Нина и тетя Даша.
— А вот и мы! — радостным шепотом сообщили они. — Мама, ты готова? Аля, собирай ее…