“Мне нужны четыре человека, чтобы помочь мне”, - крикнул он. “Мы должны действовать быстро!”
Сразу несколько детей поднялись на ноги. Алекс выбрал четырех самых больших и сильных. “Я собираюсь высунуться из окна. Мне нужно, чтобы ты держал меня за ноги и убедился, что я не упаду. И когда ты почувствуешь, что я брыкаюсь ногами, тебе придется затащить меня обратно. Ты можешь это сделать?”
Дети кивнули.
“Сюда!”
Он уже видел, какое окно ему нужно использовать. Это было примерно на две трети пути вниз, сразу за центральной дверью. Стекло было разбито пулеметной очередью, но он использовал термос, чтобы выбить последние осколки. Он забрался на сиденье. “Сейчас!” - крикнул он. Четверо детей схватили его за ноги. Он спустился наружу.
Ветер почти унес его прочь. Держа тяжелый термос, он не мог опереться на руки, чтобы не упасть, и чувствовал напряжение в шее, ребрах, тазу. Это было так, как будто его разрывали на куски. Кровь уже прилила к его голове, когда он висел вниз головой, и ему с трудом удалось набрать в рот немного воздуха и вздохнуть. Он рискнул быстро оглянуться и увидел, что поезд был намного ближе, чем он думал. Он почти наверняка был на расстоянии выстрела. Если его видели, он был мертв.
Что-то плюнуло ему в лицо, защипало глаза и вызвало рвотный позыв. Он сразу понял, что это было, по запаху – и вкусу. Дизельное топливо, густое и маслянистое, брызгало сверкающими струями. Это было то, за чем он пришел. Рядом с его головой было несколько пулевых отверстий, и они действовали как открытые краны, сливая воду из бака. Изо всех сил сжимая термос, борясь с тем, чтобы его не унес ветер, он поднес открытый конец к отверстию, позволяя топливу просачиваться внутрь. Это было почти невозможно. Он продолжал брызгаться сам. Он едва мог видеть. Кровь застучала у него за глазами, и он был в ужасе от того, что стал сидячей – или подвешенной – мишенью для пулеметов в поезде. Теперь они были менее чем в полумиле позади. Он чувствовал, как дети хватают его за ноги. Если они отпустят, он упадет.
Термос был почти полон. Алекс не знал, сколько топлива ему понадобится. Он даже не знал, сработает ли это. Возможно, Джек был прав. Инстинкт подсказывал ему, что чем больше у него будет, тем больше у него шансов. Но в то же время он знал, что с каждой собранной им каплей в темноту разбрызгиваются целые литры топлива, и если автобус остановится, им конец. Он изо всех сил пытался удержать горлышко термоса неподвижным. Его руки были мокрыми. Дизельное топливо содержит серу и азот, и оно воняло. Это было на его коже и в его волосах. Он чувствовал вкус этого во рту, и немного даже попало ему в нос. Земля проносилась мимо, размытым пятном под его головой. Сколько еще он сможет это терпеть? Наконец, он решил, что с него хватит. Он пнул одной из своих ног. Сразу же руки вокруг его ног начали тянуть, и он обнаружил, что его тащат обратно внутрь.
Он рухнул на одно из сидений, окруженный озадаченными детьми. Он знал, что выглядит ужасно, но он осмотрел фляжку и увидел, что она практически полна. Он завинтил крышку, затем позвал Джека.
“Я поднимаюсь сейчас, Джек...”
“Береги себя!” Она не могла оглянуться назад. Она смотрела на железную дорогу, протянувшуюся впереди.
“Всем лечь на землю!” Алекс предупредил. “Возможно, будет еще стрельба, но я обещаю тебе, что скоро все закончится”.
Он вылез из того же окна, на этот раз поставив ногу на выступ, а затем просунув остальную часть своего тела внутрь. Опять же, Термос сделал задачу вдвое сложнее, чем она должна была быть, потому что он не мог использовать обе руки. Вагон тряхнуло, когда одно из колес коснулось железнодорожного полотна, и он чуть не уронил его. На крыше не было перил. Это была плоская поверхность, за которую не за что было ухватиться, но, по крайней мере, это было не слишком далеко. Он вытолкнул себя из кареты, затем откинулся назад, держа термос над головой.
Секунду спустя он рухнул и сразу же перевернулся на живот. Он лежал там, прижавшись к крыше, и ветер хлестал его по плечам. Он почувствовал тошноту и головокружение. Вкус дизельного топлива все еще был у него во рту, пробираясь в горло. Его глаза горели.
Все зависело от Джека.
Она уже начала замедляться – не настолько, чтобы машинист поезда подумал, что что-то не так, но достаточно, чтобы Полуночный летун смог их догнать. Алекс лежал там, где был, восстанавливая силы, готовясь к тому, что должно было произойти. У него был бы один шанс. Если он промахнется, то все, что он делал до сих пор, будет напрасным.