Весна 1828 года
Мисс Ксантия Невилл думала о том, что ей не мешало бы завести роман. Эта мысль пришла ей в голову в тот момент, когда она наблюдала за красивыми, элегантно одетыми джентльменами, вальсировавшими со своими партнершами в бальном зале. Подолы легких платьев и фалды фраков развевались в вихре танца. Вальсировавшие пары были ярко освещены тысячами свечей. Слышался звон бокалов с шампанским. Дамы флиртовали с кавалерами. Всем было весело, потому что никто не остался в этот вечер в одиночестве.
Никто, кроме Ксантии. В свои неполные тридцать она была закоренелой старой девой. Тем не менее сегодня на бал она явилась в красном наряде. Для этого платья Ксантия намеренно выбрала самый яркий бархат, какой только смогла найти в лавках на Пэлл-Мэлл. Одевшись подобным образом, она как будто подавала сигнал кому-то в бальном зале дома лорда Шарпа.
Впрочем, теперь ей казалось, что она пытается обмануть саму себя. Возможно, все дело было в том, что Ксантия выпила сегодня слишком много шампанского. Однако даже в этом состоянии ей не следовало забывать, что в Англии незамужние леди не заводят любовные связи. Они могут надеяться только на предложение руки и сердца. Даже ее циничный брат не потерпит скандала в своей семье. Кроме того, Ксантия понятия не имела, как улаживаются любовные дела, хотя в других областях была довольно сведущей женщиной Она знала, как обвести вокруг пальца самых хитрых таможенных служащих, умела оформлять на трех языках сопроводительные документы к грузам и могла сразу же распознать нечистого на руку коммерсанта. Но как устроить свою личную жизнь, она не знала.
В бальном зале было много хорошеньких молоденьких девушек, впервые вывезенных в свет. Конечно же, на них не было ярко-красных нарядов. Для этих невинных созданий существовало множество возможностей устроить свою жизнь. Для них были открыты все пути. Ксантия завидовала им и тем не менее она не хотела бы поменяться местами ни с одной из них.
Отвернувшись от пестрой толпы нарядных дам и кавалеров, Ксантия вышла на террасу, ища уединения. Удаляясь от шумного зала, она слушала стук каблучков своих бальных туфелек по каменным плитам. Вскоре звуки оркестра стали приглушенными, а гул голосов стих. Даже влюбленные парочки не рисковали уходить так далеко от освещенного зала. Возможно, Ксантия тоже не стала бы удаляться от людей в этот поздний час, но густая тень и царившая вокруг тишина манили ее.
Дойдя до конца террасы, Ксантия остановилась и прислонилась спиной к кирпичной стене, еще хранившей тепло не по сезону солнечного дня. Ксантия уже четыре месяца находилась в Лондоне и постоянно здесь мерзла, но сейчас ей было хорошо. Закрыв глаза, она поднесла к губам бокал с шампанским, и с наслаждением сделала глоток.
– Ах, если бы причиной этого упоения был я! – послышался вдруг рядом чей-то тихий голос. – Такое выражение лица я видел лишь у тех женщин, с которыми предавался любви.
Едва не вскрикнув от испуга, Ксантия открыла глаза. Перед ней стоял высокий стройный мужчина. Он загораживал проход, и Ксантия не могла обойти его. В темноте она не видела его лица, но чувствовала на себе взгляд его жгучих глаз. Она заметила этого человека в комнате, где играли в карты Он со скучающим видом сидел за карточным столом. Ксантия видела, что многие дамы обращали на него внимание. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые нравятся женщинам. Причем дело было не в красоте, а в чем-то более притягательном, связанном с первобытными инстинктами.
Ксантия вскинула подбородок.
– В доме Шарпа сегодня настоящее столпотворение, – сказала она. – И я думала, что мое отсутствие останется незамеченным.
– Возможно, оно действительно осталось без внимания. Мне это неизвестно. Я здесь нахожусь уже довольно давно. Минут пятнадцать, по крайней мере. – Незнакомец вышел из тени, и теперь его лицо освещал призрачный лунный свет. – У Шарпа всегда великолепное шампанское, – сказал он, глядя на пустой бокал Ксантии. – Ему не откажешь в хорошем вкусе. А вам, моя дорогая, я настоятельно советую вернуться в бальный зал. Это было бы благоразумно.
Однако Ксантия проигнорировала совет. Она внимательно вглядывалась в лицо собеседника. Его нельзя было назвать красивым. Черты лица стоявшего перед ней джентльмена были довольно грубыми. Орлиный нос, массивная челюсть, чуть раскосые глаза. Темные волосы незнакомца были длиннее, чем это предписывала мода. Ксантию охватила тревога. От этого человека исходило ощущение опасности.
– Нет. – Она покачала головой. – Я лучше побуду здесь.
– Как вам будет угодно. – Незнакомец пожал плечами – Вы похожи на кошку, отыскавшую теплый угол. Вам холодно?
Ксантия вспомнила ласковое солнце Бэйана.
– Я постоянно мерзну, – призналась она. – И никак не могу согреться.
– Мне вас жаль. – Он внимательно посмотрел на нее и протянул руку. – Кажется, мы не знакомы. Я уверен, что вы недавно приехали в Лондон.
Она взглянула на его руку, но не стала протягивать свою.
– Вы считаете, что всех в городе знаете?
– Да, считаю. Это входит в мои обязанности.
– Неужели? – Ксантия поставила пустой бокал на парапет террасы. – Очень интересно… А чем вы занимаетесь?
– Хорошо знать людей – это и есть мое занятие.
– Ах, как таинственно! – В голосе Ксантии звучали нотки иронии. – Позвольте полюбопытствовать, а от кого вы тут прячетесь? От рассерженного мужа? От надоевшей женщины? Или от назойливых сводней, которые разглядели в вас хорошую партию для своих подопечных?
Незнакомец улыбнулся.
– А вы наблюдательны. Я действительно неловко чувствую себя в бальном зале. Похоже, многие дамы возлагают на меня большие надежды. Впрочем, я стараюсь не задумываться над этим.
– Надежды, ожидания… – в задумчивости проговорила Ксантия. – Как часто они заставляют нас нервничать и испытывать неприятные чувства. Мы не спешим оправдывать их. От нас постоянно требуют или ждут чего-то, но мы этого не делаем, и тогда нас называют упрямцами. Или эксцентричными людьми. Я часто задаюсь вопросом: почему так происходит?
– Действительно, почему? – Он помолчал. – А вы, моя дорогая, похоже, принадлежите к тому типу женщин, которые способны на неожиданные поступки. Мне кажется, что вы очень отличаетесь от всех остальных, от тех, кто кружится сейчас в бальном зале.
«От всех остальных…» Эти слова, как жирная черта, сразу же отделили их двоих от других гостей. Ее собеседник тоже не походил на обычных людей – Ксантия чувствовала это. Ее вдруг бросило в дрожь. На мгновение ей показалось, что незнакомец видит ее насквозь, проникает взглядом в самые заветные уголки ее души. Она почти физически ощущала тяжесть его взгляда.
Ксантия насторожилась. «Что я делаю здесь, в темноте, с этим незнакомцем? Зачем разговариваю с ним?» – спросила она себя.
– Вы чрезвычайно молчаливы, моя дорогая.
– Мне просто нечего вам сказать, – ответила Ксантия. – Я живу в простоте и строгости и редко бываю в обществе.
– Я тоже, – сказал он. Понизив голос, добавил: – И тем не менее мы здесь…
Он так близко придвинулся к ней, что Ксантия почувствовала запах его одеколона. Это был весьма интригующий аромат – смесь дыма и цитрусовых. Жгучий взгляд незнакомца, казалось, проникал ей в душу, и Ксантии вдруг почудилось, что каменный пол террасы уплывает из-под ее ног.
– Простите… – пролепетала она, – а вы, наверное, пользуетесь амбровым маслом… Это так?
– Да, но не только им.
– Еще я чувствую запах неролиевого масла. Однако у амбры редкий аромат, его ни с чем не спутаешь.
Незнакомец был явно польщен ее замечанием.
– Я удивлен вашими познаниями.
– Я неплохо разбираюсь в пряностях и маслах.
– Правда? Мой парфюмер заказывает амбру из-за границы специально для меня. Вам нравится этот запах?
– Не очень, – призналась Ксантия.
– В таком случае завтра я не буду так душиться.
– Завтра?..