– Всем не терпится познакомиться с вами. Разве это не чудесно? – Уголки ее губ приподнялись кверху, натянув похожую на пергамент кожу.
Он вымученно улыбнулся, гадая, где может находиться мисс Мадлен Смит и сколько времени потребуется, чтобы его представили художнице.
– Могу я предложить вам чашечку чая, мистер Редклифф, или стакан лимонада? – спросила миссис Вейл.
«Чай? Лимонад?» Не иначе Господь решил наказать его за многочисленные грехи.
– Ничего не надо, мадам, хотя звучит это весьма… освежающе.
– Мистер Редклифф! – Миссис Дженкинс уже спешила к нему, размахивая своим носовым платком. – Я хочу вас кое-кому представить. – Она схватила Саймона за локоть и потащила через переполненную людьми комнату, словно он был строптивым ребенком. Остановились они перед невысокой хрупкой барышней, одетой в розовое. – Пруденс, могу я представить тебе мистера Редклиффа? Мистер Редклифф, это моя племянница, мисс Пруденс Лэнгли.
Барышня хихикнула и робко посмотрела на него сквозь ресницы, такие светлые, что они были практически невидимыми.
– Рада познакомиться, мистер Редклифф.
– Мисс Лэнгли. – Он наклонил голову.
Покраснев, барышня поводила пальцем по платью.
Внимание Саймона привлекло какое-то движение. Молодая женщина с распущенными каштановыми волосами решительно направлялась к нему, как амазонка, расталкивая всех на своем пути, а затем безжалостно оттолкнула в сторону Пруденс.
Потеряв равновесие, застенчивая барышня отшатнулась назад и чуть не упала.
Миссис Дженкинс ахнула, но тут же улыбнулась, словно ничего не случилось.
– Мистер Редклифф, это другая моя племянница, мисс Честити[4] Лэнгли. Честити как раз та, о ком я говорила… та, что рисует акварели.
Честити была полной противоположностью своей сестре – с более темными волосами, дерзкая и чувственная. Судя по тому, как она на него смотрела, родители не очень удачно подобрали ей имя.
– Очарована, – промурлыкала она, выпячивая грудь и проводя языком по пухлой нижней губе.
«Осторожнее, старина. Не вздумай ее поощрять». Саймон стоял с невозмутимым видом.
– Мисс Лэнгли.
Он кинул взгляд поверх ее плеча и мысленно охнул. Кажется, Честити Лэнгли была меньшей из всех его проблем. Целый рой нетерпеливых мамаш и их дочерей выстраивались в очередь, чтобы поздороваться с ним.
Час спустя он познакомился практически с каждой женщиной в комнате, но только не с той, ради которой сюда пришел. Саймон повернулся к миссис Вейл.
– А художница, мисс Смит, здесь?
– Да, я видела ее чуть раньше. – Миссис Вейл приподнялась на цыпочки и окинула комнату взглядом. – Да, вон она.
Старуха вытянула пухлый палец и указала на изящную женщину, бывшую на добрых три дюйма ниже, чем его воровка.
«Проклятье». Явно не та женщина, которую он ищет.
– Я представлю вас, сэр.
Саймон мысленно вздохнул. Похоже, придется купить картину или хотя бы сделать вид, что он заинтересован в ее работах.
– Мисс Смит, – сказала миссис Вейл. – Позвольте представить вам мистера Редклиффа, нашего нового соседа.
У женщины было лицо сердечком, каштановые волосы и кристально-ясные голубые глаза. Она застенчиво улыбнулась и протянула ему для пожатия руку.
– Рада с вами познакомиться, мистер Редклифф.
– Взаимно, мисс Смит. – Саймон пожал обтянутые перчаткой пальцы.
– Мистер Редклифф хотел купить несколько пейзажей, – пояснила миссис Вейл. – Сэр, я упоминала, что картины мисс Смит так же прелестны, как и те, что выставляются в Королевской академии художеств?
Улыбка мисс Смит сделалась шире.
– Вы слишком добры, миссис Вейл. Если захотите видеть мои работы, добро пожаловать в наш с отцом дом. Номер три по этой же улице.
Художница понравилась Саймону. Она не была ни взбалмошной, ни бесцеремонной и вроде бы не искала себе мужа.
– Благодарю, мисс Смит.
Он окинул комнату взглядом в надежде увидеть женщину такую же высокую, как и его воровка. Несколько показались ему такого же роста. Если бы еще услышать их голоса…
– Прошу прощения, дамы, но мне кажется, я увидел кое-кого знакомого. – Вранье, но довольно правдоподобное.
Саймон бродил по комнате, прислушиваясь к разговорам. Остановился около высокой молодой женщины, слушавшей матрону, которая рассказывала о злобном гусе, гнавшемся за ней добрых четверть мили, когда она в прошлом месяце навещала своего брата в Кенте.
– В жизни туда не вернусь! – воскликнула пожилая дама высоким пронзительным голосом, напоминавшим крик раненой птицы.