— Я должен был догадаться, что он лжет.
— Ты был ребенком. Наверное, ты был до смерти перепуган.
«Рут мертва, братишка, и можешь сказать мне спасибо за то, что я положил конец ее неправедной жизни. Она никогда больше не будет искушать тебя своими пороками».
От воспоминания об этом Холден вздрогнул.
— Он снится мне, — прошептала Гриз, ее глаза казались утомленными и испуганными. — Почти каждую ночь.
— А прошлой ночью?
Она кивнула.
— Мы были в саду. Говорили о том, как уйти… сбежать.
Холден вспомнил этот разговор, будто он был только вчера.
— Раньше мне снилась ты. На реке. Почти каждую ночь.
— Раньше?
— Может, еще и будешь, но прошлой ночью ты мне не снилась. Видимо… в-видимо, увидев тебя живой, почему-то… Я не знаю. Я просто спал.
Она наклонилась вперед и прижалась лбом к его лбу.
— Мне так жаль, что я не могу просто выбросить его образ из головы, не слышать звук пряжки его ремня… Левит…
— Перестань. Н-не надо, — Холден попытался сильнее прижать ее к себе, но это было невозможно, поскольку она уже лежала вплотную к нему. — Он м-мертв, Гри. Калеб мертв. И н-никогда больше не сможет причинить нам вреда.
— Что? — она поспешно и резко втянула в себя воздух, затем выдохнула, дрожа всем телом. — Он… он умер? Когда?
Холден скользнул рукой по ее бедру, затем вверх по талии, руке, и, наконец, остановился на ее лице, накрыв ладонью ее щеку и ласково проводя большим пальцем по влажной нежной коже.
— Не так давно. Его сбил автомобиль в Орегоне. Его больше нет, Гри.
Она немного протиснулась вниз, уткнувшись головой ему в шею, у нее подрагивали плечи, пока она тяжело и прерывисто дышала. Ее тело сотрясали безмолвные рыдания, и это просто убивало его по двум причинам: во-первых, потому так плачут только дети, которые хотят скрыть свои слезы, а во-вторых, потому что Калеб уже шесть лет как был мертв, а она так не могла обрести покоя, даже не догадываясь, что его больше нет.
— Я искала в официальных записях о смерти, — сказала она. — В Интернете. В библиотеке. Я раз за разом вбивала в поисковике «Калеб Фостер», но никогда ничего не было…
Холден отклонился назад, осторожно скользнув пальцами в ее волосы.
— Его звали не Фостер. Он взял себе фамилию Вест. Калеб Вест.
— О, — кивнув, произнесла она. Слезы все еще текли по ее лицу. — Калеб Вест.
Гризельда вдохнула через нос, издав прерывистый резкий звук, переходящий в рыдания.
— Я не могу перестать плакать. Я даже не знаю, почему плачу. Я ненавидела его. Мне совсем не жаль.
— Ты почувствовала облегчение, — прошептал Холден, поглаживая ее золотистые волосы.
— Да, я… На самом деле, — она сделала еще один глубокий, неуверенный, порывистый вдох. — Как ты узнал? Что он умер?
Внезапно его горло сдавило от подкатившего комка. Он попытался его сглотнуть, но у него не получилось.
— Как… — произнесла она. — Тебе было… семнадцать.
Она отпрянула, нахмурив брови и пристально вглядываясь в его лицо своими полными слез глазами. Весь ее вид выражал растерянность и замешательство.
— Подожди. Почему… Холден, ты все еще был… с ним?
Он перевернулся на спину, убрав руку от ее волос и уставившись в потолок. От этого движения у него разболелся бок. И грудь тоже. Слава Богу, лицо сегодня уже не так сильно болело. Закрыв глаза, он положил ладонь себе на грудь и почувствовал, как вдыхают и выдыхают воздух его легкие.
— Холден? — сказала она.
— Хмм?
Она немного подвинулась, и когда он открыл глаза, смотрела на него с мрачным выражением лица, опершись головой на согнутую в локте руку.
— Что ты… В смысле, ты все еще был с ним? В семнадцать лет?
Он повернулся и взглянул на нее, стиснув челюсти и сжав пальцами кожу на груди.
— Да, — пробормотал он, и его собственный голос показался ему совершенно безжизненным.
— Ты остался с ним? — потрясенно спросила она.
— Да.
— О, — она взглянула на него из-под полуопущенных ресниц и слегка приоткрыла губы, затем откинулась на спину, и он быстро понял, что ни одна часть ее тела больше не касается его. После продолжительного молчания, она тихо произнесла:
— Я рада, что он мертв.
И Холден, который все это время боялся вздохнуть, ответил:
— Я тоже.
***
Гризельда не знала, почему ее так поразило известие о том, что Холден оставался с Калебом еще четыре года после ее побега, но это было именно так. Это ее потрясло. Это ее огорчило. Да это практически ее раздавило. Ведь наверняка у семнадцатилетнего парня была куча возможностей для побега, однако, он ими не воспользовался. Он жил с их тюремщиком и мучителем, пока Калеб Фостер не умер. Это было просто непостижимо. И она очень сомневалась, что хочет знать, почему он это сделал. Она очень сомневалась, что сможет его понять, если он остался с Калебом по собственной воле, а если его каким-то образом вынудили это сделать, то ей вряд ли удастся вынести его рассказ об этом. Долгие годы она пыталась узнать, что произошло с Холденом, но сама скорее склонялась к мысли, что он убит или, сбежав в какой-то момент от Калеба Фостера, снова обрел себя и встал на ноги, как многие герои ее сказок.