Штейнмюллер Карл-Хайнц & Анжела
Никогда не плачущий глаз
Карл-Хайнц ШТЕЙНМЮЛЛЕР
Анжела ШТЕЙНМЮЛЛЕР
НИКОГДА НЕ ПЛАЧУЩИЙ ГЛАЗ
"Я буду владыкой над всеми существами,
созданными и сотворенными. Я есмь их Солнце,
их Свет и их Луна", - воскликнул Семь-Арара.
"Пололь-Вух", священная книга майя
Свет прикоснулся к предметам и преобразил их. Его отблеск лег на них едва заметным следом золотисто-зеленых бета-лучей. Летний ветер, сухой и пыльный, подул в полуоткрытое окно, зашелестел бумагами на письменном столе, приподнял их и снова опустил. Над ними тоже заструилось дивное золотисто-зеленое мерцание. Свет заполнил всю комнату, коснулся обшарпанных стульев, скользнул по столу вишневого дерева с белесыми пятнами от воды на поверхности. Увядшие цветы в вазе вдруг ожили, приобрели неестественно цветущий вид, а экран телевизора начал фосфоресцировать серебристо-серым цветом.
Еще на лестнице Хуана давала себе клятву начать все сначала, благоразумно обходиться без Света, не поддаваться его слепящему соблазну, вести нормальный, чистый, здоровый образ жизни и жить долго. Ну а сил для этого у нее хватит, отчего же нет, стоит только отключить свои органы чувств и не отступать от принятого решения.
Дрожащими пальцами она притворила за собой дверь и двинулась по следу медленно угасающих лучей. Откуда взялся этот Свет? Как он проник в ее квартиру? Может, он подкарауливает ее? Или хочет испытать? Она не поддастся!
Сдерживая дыхание, приоткрыв рот, Хуана шла по мерцающему следу. Он привел ее к картине в простой строгой раме. Картина изображала Семь-Арара, эту обманчивую Птицу Солнечного Огня. Его сумеречный переливчатый Свет пронизывал теперь весь мир, но увидеть его можно было только Никогда Не Плачущим Глазом. Хуана видела его. Тускнеющий нимб Света обрамлял голову лжебога, золотисто-красноватые блики его жили и двигались, отражаясь и на черном лаке рамы.
Хуана торопливо поставила картину на пол. Нет, нет, это не жажда Света, уверяла она себя, ты можешь перед ним устоять, конечно, можешь. Но нужно просто узнать, каким образом Свет смог проникнуть в квартиру.
Взору открылись красноватые кирпичи, венцом выложенные вокруг встроенного в стену сейфа. Здесь тоже был отблеск Света. Тень усмешки пробежала по лицу Хуаны. Сейф не пустой, в нем находится Свет! Пальцы Хуаны впились в замок сейфа. Напрягая все свои органы чувств, она попыталась вспомнить движения Роке у сейфа в полумраке комнаты. Поворот налево, едва заметный, теперь направо, вспомнить цифры кода, скорее будто промелькнувшие у него в мозгу, чем произнесенные вслух. Рука Хуаны вспотела, едва не сорвалась. Так, теперь еще раз сильно влево. От ожидания Хуану трясло. Ей чудилось, будто горячий, обжигающий Свет пробивается сквозь толстый слой свинца и заставляет механизм замка поворачиваться. Едва слышный щелчок. Она закусила губу и с трудом удержалась, чтобы от нетерпения не закричать. Еще один, последний поворот! Дверца сейфа бесшумно распахнулась. Нет, она не ошиблась, вот он, свинцовый цилиндрик.
"Семь-Арара" - перевод имени одного из персонажей эпоса "Пополь-Вух". На языке майя-киче оно звучит как "Вукуб-Какиш", где "вукуб" означает цифру "семь", а "какиш" означает "арара" - большой попугай с пышным красно-зелено-голубым оперением. Семь-Арара - злобное и надменное существо, отец титанов Кабракана и Сипакны, появляется в эпосе еще до сотворения солнца. Главное его достоинство, согласно легенде, - "глаза из серебра" и "зубы из драгоценных камней", внутри которого упрятана частичка Солнца. Хуана схватила его дрожащей рукой, отвернула колпачок.
Наконец-то! Цилиндр со стуком упал на пол, но Хуана этого уже не слышала.
Поток золотисто-красного сияния хлынул ей навстречу, подхватил ее и увлек из мира поношенных тряпок и жалких денег в иную, сияющую лучами Вселенную Семь-Арара, где любая вещь превращалась в драгоценность, сверкающую тысячей граней. Она держала в руках Солнце этой Вселенной, крохотное, но живое, лучистое, отделенное от нее лишь тоненьким защитным слоем стали.
Ощущение волшебной легкости охватило Хуану. Почти паря в воздухе, она направилась к старомодной приземистой кушетке. По мере того, как Хуана приближалась, изгибы кушетки все сильнее и сильнее отражали Свет в форме четко очерченных, отливающих золотом пятен, имевших различные оттенки пышного оперения Огненной Птицы: голубой давали альфа-лучи, зеленый бета, красный - гамма-лучи. Медленно и невесомо, как пушинка, Хуана опустилась на кушетку. Даже сухой воздух, пронизанный Светом, обретал пластичность. Комната полнилась нежным запахом озона.
Остатки блеклого света будничного мира погасли, едва Хуана сомкнула оба Плачущих Глаза. Еще недавно неживая мебель и стены очнулись от тупого оцепенения и превратились в причудливые грани кристаллообразного небосвода, сплошь усеянного звездами-отблесками, под которыми Хуана уплывала в невесомость. Ее Никогда Не Плачущий Глаз нежился в лучах крохотного Солнца, а пальцы светились золотисто-зеленым цветом. Обжигающий лучистый поток пронизывал Хуану, одарив состоянием кристальной ясности и праздничного ликования. Мысли достигли ни с чем не сравнимой проницательности и остроты. Она могла ощущать, обонять и слышать лучащиеся узоры, смешение красок, переплетение лучей. Вскрикивая от наслаждения, Хуана жадно вбирала в себя весь вихрь чувственных ощущений, которые ей открывала Огненная Птица. Из этого дурмана Хуану вырвали удары - удары и обидное чувство неотвратимости того, что ее лишают Солнца. У Хуаны не было сил сопротивляться. На поток Света упала тень рук в свинцовой защите. Солнце забирали у нее навсегда. Еще одна последняя вспышка, и вот оно исчезло, упрятано в цилиндр, в сейф. После него осталась безысходная ночь.