И она продолжала веселиться. Глупое создание. Я кинула в нее подушку и сердито отозвалась:
— Ты такая же язва, как и Марселла. А может быть, даже хуже.
— Я пошутила. Но все же, Сюзон, нельзя быть столь оторванной от реальности. Нужно изредка прислушиваться к тому, что происходит. А то, так ты пропустишь собственную свадьбу. Ну, признайся же, в кого ты влюблена? В шатена или брюнета?
— В обоих сразу.
— Сама ты язва, — заключила Дениза, вставая, — никаких сил нет с тобой разговаривать.
Я не сделала никаких попыток смягчить впечатление. Может быть, теперь она уйдет.
Дениза ушла не сразу. Она еще минут пять пыталась разузнать о предмете моей страсти, но так как я сама не имела об этом ни малейшего понятия, то подруга так ничего и не выяснила, и ушла обиженной на мою скрытность.
Перед уходом она сказала:
— Никогда больше не буду ничего тебе рассказывать. Может быть, тогда ты поймешь, как некрасиво поступаешь.
— Ты не сумеешь, — хмыкнула я, — это выше твоих сил.
Злобно фыркнув, Дениза вылетела за дверь и громко ею хлопнула. Я не поленилась встать и запереть ее за ней. Хотя бы сегодня нужно быть уверенной, что ко мне в комнату больше никто не вломится требуя, чтоб я немедленно выложила, в кого же все-таки влюбилась. Ну, что за странное любопытство!
5 глава. Возвращение домой и сюрприз
Сегодня Дениза с Марселлой в свободное время вытащили меня на прогулку.
— Ни к чему, Сюзон, бродить всюду в одиночестве, — заявила Дениза, — хотя я, конечно, понимаю — любовная тоска.
— Да какая там любовная тоска! — фыркнула Марселла, — это у нее в крови. Она обожает бродить где попало.
Марселла как всегда попала в точку. Умеет она ляпнуть, как по заказу, этого у нее не отнять. Говорит все прямо, как на духу. Вкупе с наблюдательностью, живым умом и язвительностью это составляет гремучую смесь.
Мы прогуливались по дорожкам парка медленным шагом. Дениза и Марселла держали меня под руки с обеих сторон. Наверное, для того, чтобы я ненароком не сбежала. Погода была отличной: светило солнце, дул легкий теплый ветерок, а небо было изумительно голубым.
— Какая красота! — вздохнула Дениза.
Марселла подтвердила это кивком, хотя, как мне кажется, не обращала на погоду никакого внимания. Ее всегда интересовали люди, а не красоты ландшафта.
— Хорошо, что дождя нет, — заключила она.
— О нет, не надо о дожде, — взмолилась Дениза, — тебе нельзя даже думать о дожде. Как только ты скажешь слово "дождь", он появляется, как по заказу.
Марселла улыбнулась.
— Кстати, Сюзон, что тебе сказала принцесса? — спросила она у меня.
— Корила меня за рассеянность, — ответила я.
— У нее ангельское терпение, — фыркнула Дениза, — я бы не выдержала.
Марселла посмотрела на нее скептически:
— Ангельское, вот как? На мой взгляд, даже для человеческого оно слабовато.
— Перестань.
— Это ты перестань. Разве я говорю неправду? Все это знают. Так же, как и о рассеянности Сюзон. Впрочем, на этой неделе она превзошла себя. Кто пытался нащупать ручку двери на противоположной от нее стене?
Дениза фыркнула.
— Пять минут пыталась наколоть на вилку одну-единственную горошину, а потом сунула в рот пустую вилку.
— Сначала пыталась выпить воду из пустого стакана, а потом уже налила ее.
— Эй, я все еще здесь, — напомнила им я, уязвленная такими наблюдениями.
— Да, — Марселла обернулась ко мне, — не хочешь объяснить нам, что все это значит?
— Не хочу.
— Это понятно, — заявила Дениза, — любовь.
— Не верю я в это, — подруга упрямо тряхнула головой, — вчера весь вечер ломала голову. Не похожа она на влюбленную.
— Глупости, — отмела это Дениза, — каждый реагирует по-своему.
— Возможно. Но есть и общие признаки. Ты только вспомни, Дениза, как она себя ведет. Она не смущается, не краснеет, не опускает глаза, а трясется. Знаешь, что это мне напоминает? Страх. Сюзон, чего ты боишься?
— Крыс, пауков и тараканов, — отозвалась я, не покривив душой.
Дениза, сдвинув брови, посмотрела на меня:
— Перестань.
Марселла засмеялась:
— Ничего мы от нее не добьемся, даже если из кожи вон вылезем. Сюзон, можно подумать, мы выпытываем у тебя государственную тайну. Ты влюбилась или нет?
— Я уже сто раз отвечала на этот вопрос. Конечно, нет.
— Я так и думала.
— А что же ты тогда смотрела на него так, словно он вырывает сердце из твоей груди? — сердито спросила Дениза.
Я представила, как Гранден это делает, и мне стало нехорошо. Марселла поддержала меня за локоть.
— Тебе плохо, Сюзон?
— Немножко, — я втянула в легкие побольше воздуха, — совсем чуточку.
— С чего это вдруг? — подозрительно спросила она, — ну-ка, выкладывай. Что-то мне это совсем не нравится. Уж не водишь ли ты нас за нос?
Дениза радостно закивала головой, довольная, что подруга наконец встала на ее точку зрения.
— На какой вопрос я должна сперва ответить? — я приподняла брови, — почему мне плохо или не вожу ли я вас за нос?
— Вот, пожалуйста! — воскликнула Дениза, — из нее ничего не вытянешь. Ну, абсолютно ничего.
— Тебя тошнит? — настаивала на своем Марселла.
— Нет.
— У тебя что-то было с этим брюнетом?
— Господи! Да нет же! Мне надоело, что вы задаете одни и те же вопросы снова и снова.
Я отвернулась в сторону, начиная жалеть, что поддалась на их уговоры и отправилась на прогулку. Сидела бы сейчас в своей комнате, читала книгу или просто смотрела в окно, и никто бы меня не теребил. Как это утомительно!
— Мы их задаем для того, чтобы ты ответила хоть на один из них.
— Я отвечаю.
— Правдиво ответила, — уточнила Марселла.
— Хочешь сказать, что я лгу?
— Не сердись, — Дениза помотала головой, — Марселла хочет сказать, что ты отвечаешь уклончиво и мы ничего не можем понять.
— А вам и не нужно ничего понимать.
— Мне это нравится, — фыркнула Марселла, — недаром говорят, что не суди по внешнему виду. Посмотришь на нее и начинаешь думать, что она мягкая, неуверенная, скромная, застенчивая и легко поддающаяся влиянию девушка. А на самом деле…
— Что на самом деле? — спросили мы с Денизой в один голос.
Переглянулись и одновременно пожали плечами.
— На самом деле Сюзон тверда, как кремень. Она только делает вид, что очень слаба и вот-вот отдаст Богу душу. Для того, чтобы это сделать, придется немало потрудиться и то, не факт, что это произойдет.
— В тихом омуте черти водятся, — кстати припомнила народную поговорку Дениза.
— Как вы мне надоели, — простонала я.
Они захихикали.
— У меня есть тетушка, — заговорила Дениза, — так вот, она уже лет десять как собирается помереть и каждый месяц говорит об этом, стонет, жалуется на свои многочисленные болячки. "Погодите немного, — говорит она, — недолго вам осталось меня терпеть. Ничего, ничего, я скоро умру и освобожу вас от своего утомительного присутствия". Но вот только это еще не произошло. И вряд ли, произойдет в ближайшие сорок лет.
— У меня тоже есть такая тетушка, — припомнила я тетю Камиллу.
— О — о, — протянула Марселла, — так это у вас семейное.
И они вновь расхохотались, только на сей раз куда громче. Я тяжело вздохнула. Это не подруги, а божеское наказание. И почему они постоянно надо мной потешаются? Точнее, потешаются все время, свободное от назойливых выпытываний имени моего мифического возлюбленного.
— Мадемуазель де ла Фонтэн! — услышали мы чей-то голос, — мадемуазель де ла Фонтэн, подождите, пожалуйста!
Мы остановились и обернулись. По тропинке бежала моя служанка.
— Что случилось? — удивленно спросила я.
— За вами приехали из дому, мадемуазель, — запыхавшись, ответила служанка.
Меня удивили слова "за вами". Она сказала "за вами", а не "к вам" и это было странно.