— Я не знаю, как владеет шпагой твой неизвестный обожатель, но за Грандена ручаюсь. Ему нет равных.
Вот так новость! Я уставилась на нее, не в силах произнести ни слова. Дело начинало обрастать все более неприятными подробностями. Теперь оказывается, что Грандену этот вызов совсем нестрашен. Что он легко справится с де ла Рошем. Но зачем тогда было поднимать такой шум?
— Они будут сражаться на шпагах? — задала я вопрос, совершенно не тот, который намеревалась задать.
— Почем мне знать! Но стреляет он тоже прекрасно.
— А ты откуда знаешь?
— У меня есть уши, в отличие от тебя, и я слушаю. За плечами Грандена уже семь дуэлей.
— И многих он убил?
— Троих.
— Меня это не удивляет, — мрачно припечатала я, — ведь ему убить кого-нибудь все равно, что муху прихлопнуть.
— Ну и мнение, — Алиенор покачала головой, — не слишком лестно для счастливой невесты. Впрочем, совсем забыла, ты не счастливая невеста. Ты злющая и истеричная невеста. Полагаю, будешь в восторге, если его убьют.
— Я не хочу, чтобы вообще кого-то убивали! — вскричала я, — и нечего надо мной издеваться! Если я терпеть не могу Грандена, это не значит, что я последняя дура!
— Иногда именно это оно и значит, — хмыкнула сестрица, — не понимаю, как можно добровольно отказываться от такого блестящего молодого человека.
— Если он такой блестящий, то пусть стоит в парке и освещает его, — сердито съязвила я, борясь с желанием треснуть Алиенор по темечку.
Она засмеялась, но быстро прекратила это делать, заметив выражение моего лица.
— Успокойся, успокойся, — поспешно сказала она, — это было глупо, признаю. Мне очень жаль, что это произошло. Я имею в виду эту злосчастную дуэль. Хочешь совет?
— Я уже наслушалась, — процедила я сквозь зубы.
— Перестань, — обиделась Алиенор, — я серьезно. Ты хочешь, чтобы дуэль состоялась?
— Конечно, нет!
— Тогда поговори с этим человеком, убеди его отказаться.
— Отказаться? Но ведь это же позор! Так папа сказал.
— Позор, если отказывается тот, кого вызывали. А если тот, кто вызывает, то это значит, что он передумал и решил, что дело можно решить миром. Поговори с ним.
— Я не могу с ним поговорить, — вздохнула я.
— Господи, почему? — удивилась Алиенор.
Поговорить с де ла Рошем? Господи, как она это себе представляет? Легко сказать, поговори с ним! Я же ничего о нем не знаю. Я даже не знаю, где он живет. Впрочем, это я знаю. Но если честно, совсем не помню туда дорогу. В тот момент я не ставила перед собой задачи запоминать. Боже, моя рассеянность меня погубит!
— Не могу, и все.
Это прозвучало очень вразумительно. Неудивительно, что сестрица вытаращила глаза. Еще бы!
— Ты не хочешь, чтоб он отказывался от дуэли?
— Наоборот, я хочу этого.
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем. Оставь меня в покое.
— Сюзон, я не могу оставить тебя в покое, когда ты говоришь такое. Нужно ведь что-то делать. Если, конечно, ты не хочешь пустить все на самотек.
— Не хочу.
— Очень хорошо. Скажи, как зовут твоего обожателя, и я сама поговорю с ним, если ты боишься.
— Он вовсе не мой обожатель.
— Брось, — Алиенор хмыкнула, — зачем же он тогда вызвал Грандена на дуэль?
— У него есть другие причины для этого.
— Какие? — немедленно заинтересовалась она.
— Никакие.
— Нет, я не могу это так оставить. Ты говоришь загадками. В чем дело, Сюзон? Что еще за тайна? И не отмалчивайся, не поможет.
— Отвяжись, — повторила я, потому что ничего другого не приходило мне в голову.
— Очень оригинально, — съязвила сестрица, — ты так и будешь повторять: отвяжись да оставь меня в покое? Почему бы не объяснить мне все? Тогда я сама отстану.
— Не сомневаюсь.
— Хоть отправляйся к Грандену и спрашивай у него, — вздохнула она, — думаю, он окажется более сговорчивым.
— И не вздумай, — испугалась я, — я сама с ним поговорю.
Сказала и испугалась еще больше. Поговорить с Гранденом? Едва ли, на свете есть вещи, которых я боюсь больше. Я многого боюсь, но Грандена больше всех. А уж возможности разговора с ним…! От подобной мысли меня просто затрясло.
— Эй, — встревожилась Алиенор, — что с тобой?
— Ничего. Когда дуэль?
— Тебе плохо? — продолжала волноваться сестрица, — выпьешь воды?
— Не хочу я ничего пить. Скажи, когда дуэль?
— Через два дня. Сюзон, ты что-то плохо выглядишь. Ты уверена, что тебе хорошо?
— Мне просто отвратительно, — резко отозвалась я, — но сейчас это неважно. Вот что, Нора, мне нужна твоя помощь.
— Конечно, — тут же согласилась она, — какая?
— У тебя больше опыта в таких вещах, ты знаешь, как это можно осуществить.
— Что именно я должна осуществить?
— Сделать так, чтобы Гранден приехал сюда. Так, чтобы никто больше об этом не знал.
Алиенор сдвинула брови и окинула меня внимательным взглядом:
— Зачем это, Сюзон?
— Нужно. Я хочу с ним поговорить.
— От дуэли не принято отказываться тому, кого вызвали. Тебе лучше поговорить с другим. Как его имя?
— Никак, — резко бросила я, — оставь его в покое. Не хочешь мне помогать?
— Я очень хочу тебе помочь, Сюзон. Но лучше тебе знать заранее, что Гранден не отклонит вызова. Это позор.
— Ну и что?
— Не думаю, что он настолько сошел с ума. Ведь это же пятно на репутации, Сюзон. Трусость. Он ославит себя на всю Францию.
— Есть пятна похуже.
— Согласна, но… Постой, что ты имеешь в виду?
— Ничего, — я прекрасно знала, что Алиенор все хватает на лету, — в любом случае, я хочу поговорить с Гранденом.
— Странно, что у тебя вдруг возникло это желание. Раньше ты всеми силами старалась этого избежать.
— Не думай, что у меня возникло это желание от недостатка общения с ним.
Сестрица колебалась, поэтому молчала. Наконец, спросила:
— Ты ведь не наделаешь глупостей, правда?
— Не знаю, — ответила я чистую правду.
Откуда мне знать такие вещи! В последнее время, все, что я делаю, выглядит вопиющей глупостью.
Алиенор тяжело вздохнула.
— Ладно. Пусть будет так. Когда тебе нужно увидеть Грандена?
— Завтра.
— Вряд ли, получится так скоро. Послезавтра, идет?
Я кивнула. Так даже лучше. Не думайте, что мне так сильно хотелось увидеть Грандена. Но надо же что-то делать!
— Ох, не нравится мне все это, — проворчала Алиенор.
— Можно мне остаться одной? — не выдержала я.
Все эти разговоры у меня уже в печенках сидели. Мне хотелось спокойно подумать обо всем. Впрочем, спокойно не получится. Всякий раз, когда я начинала думать о Грандене, на меня нападал страх, а испытывая это чувство, трудно оставаться спокойной.
— Хорошо, — быстро согласилась сестрица, — уже ухожу. Не буду тебе мешать. Только сильно не расстраивайся, ладно?
Я кивнула. Может быть, она подумала, что я буду проливать потоки слез? Возможно, и буду. Но пока у меня не возникало такого желания. Зато очень хотелось что-нибудь разбить.
За Алиенор закрылась дверь. Я поднялась со стула и подойдя к ней, повернула ключ в замке. Не хочу, чтобы сюда пришел кто-нибудь еще. Мне нужно как следует подумать. Иногда полезно пошевелить мозгами. Главное, чтоб от этого была хоть какая-нибудь польза.
Устроившись на кровати и сбросив туфли, я подперла голову рукой. Итак, выхода у меня нет. Придется говорить с Гранденом, ничего не попишешь. На де ла Роша рассчитывать не приходится. Господи, как понимать этих мужчин? Зачем он вызвал Грандена на дуэль вместо того, чтобы сообщить об убийстве куда следует? Захотелось самому совершить возмездие? Ох, ну почему мужчины такие? Ведь его могут убить. Зачем лезть на рожон, когда знаешь, что не справишься с противником? Не проще ли предоставить возмездие тем, у кого есть на это право и возможности? Боже, я не готова допустить, чтобы из-за этой скверной истории пострадал де ла Рош. Он ведь ни в чем не виноват. Это Гранден должен расплатиться за содеянное. Но судя по всему, если я не вмешаюсь, ему этого не придется делать. Как обычно, поплатится невинный человек. Нет, я должна, должна вмешаться. Должна поговорить с Гранденом. Господи, дай мне сил это выдержать!