Но Алиенор, всегда такая сообразительная, сегодня была не в форме. Пять минут она промучилась, силясь придумать что-нибудь нейтральное. Судя по ее лицу, ей это не удавалось.
— Э-э, — протянула она, потом с ожесточенным видом дернула себя за локон и заключила, — черт возьми. Ничего не могу придумать. Разве только…
Я с надеждой посмотрела на нее. Алиенор вздохнула так тяжело, словно испускала последний вздох и произнесла:
— Хорошая погода.
— Да, — хмыкнула я.
Отличная тема для разговора.
— Не лезет ничего в голову, хоть убей.
— Мне тоже.
— Ох, как подумаю, что ты ему скажешь..! Сюзон, может быть лучше пойти мне?
— А ты что ему скажешь?
— Уж я-то найду, что ему сказать. Гораздо сильнее меня интересует то, что ты ему скажешь. Да, месье?
— Почему? — не поняла я.
— Да потому, что ничего другого ты ему еще не говорила.
— Не может быть, — усомнилась я.
— Ах, да, еще «нет, месье». Кажется, я ничего не упустила. Просто не верится, что ты отважишься на более длинную фразу. К примеру, — тут она сделала эффектную паузу, — не знаю, месье.
— Издеваешься, да?
Алиенор фыркнула.
— Нет, но это уже тема для разговора, как ты считаешь?
— Об этом я говорить не хочу.
— Ну все-таки, Сюзон, о чем ты хочешь поговорить с Гранденом?
— Боже мой, — простонала я, — не начинай снова. Нора.
Она с досадой махнула рукой.
Мы замолчали, не в силах беседовать ни о чем другом. Кажется, мы даже думать ни о чем другом не могли. На лице сестры было написано жгучее желание узнать, о чем же я буду говорить с Гранденом. Надеюсь, она не будет подслушивать. Нужно выбрать открытое место, где поменьше кустов. Тогда я точно буду знать, что Алиенор не прячется где-нибудь поблизости. К тому же, мы тоже будем просматриваться, как на ладони и Гранден не посмеет причинить мне зло.
Алиенор покосилась на меня, ожидая, что я хоть что-нибудь скажу. Не дождавшись ни звука, она встала:
— Не могу больше. Из-за тебя я нервничаю. Боже, страшно подумать, что будет с Гранденом, когда он узнает, что ты любишь другого!
— О Господи, что опять тебе в голову пришло? Я не собираюсь говорить с ним о любви, Нора.
— А о чем же тогда? О дуэли?
Я покрепче сжала зубы и промолчала. Сестрица решила применить другую тактику под названием: метод исключения. Ну уж нет, не выйдет.
— Молчишь? Ну что ты за человек, Сюзон! Я ведь помогла тебе, организовала встречу, а ты даже намекнуть не хочешь. Ну, и не надо! Я и так знаю.
— Что? Откуда? — подскочила я.
— Тоже мне, тайна! Меня ты не обманешь. Конечно, будешь отговаривать его от дуэли. Будь с ним хоть чуточку мягче, Сюзон. Очень тяжело узнавать, что твоя невеста любит не тебя.
— Не понимаю, почему раньше он должен был думать нечто противоположное. И потом, есть вещи похуже любовных переживаний.
Сестрица вопросительно приподняла брови. Ясно, что она их не представляла.
— Например?
— Смерть.
Плохое слово, словно тяжелый камень. Неудивительно, что после него повисла пауза. Но Алиенор быстро наверстала упущенное:
— Смерть от любви.
— О Господи, — простонала я, — разумеется, люди умирают исключительно от любви.
— Тристан и Изольда умерли от любви.
— Одна-единственная пара на два тысячелетия. И то, выдуманная. На самом деле, люди умирают от более прозаичных вещей, от тифа, например. А от любви умирают лишь в романах, которые ты так любишь читать.
— Ты еще слишком молода, чтобы так думать, — возразила Алиенор, — ведь это же так романтично!
— Это глупо и смешно, вот и все. Лично я предпочту умереть от старости. Это звучит надежно.
Алиенор покачала головой. Мы снова замолчали, на этот раз надолго. Сестрица с отсутствующим видом листала книгу, а я ходила из угла в угол, то сжимая пальцы в кулаки, то разжимая их. Не знаю, сколько прошло времени за этим времяпровождением. Я уловила лишь момент, когда сестрица встала и сказала:
— Пора.
— Пора? — упавшим голосом повторила я.
— Пойдем, Сюзон, — Алиенор взяла меня за руку, преодолевая легкое сопротивление, — ты ведь так хотела этого разговора.
О нет, не так сильно. А если подумать, как следует, то совсем не хотела. Пусть лучше Алиенор сама поговорит с ним, у нее это прекрасно получится.
— Знаешь, я пожалуй…
Сестрица не дала договорить, потащив к выходу.
— Вперед, Сюзон. Поздно что-либо менять.
Мне ничего не оставалось, как пойти за ней. На сей раз уже покорно, словно овца на заклание.
— У тебя руки ледяные, — заметила Алиенор, — боишься?
Риторический вопрос. Я боюсь постоянно. А в последнее время это мое обычное состояние. Еще чуть-чуть — и я привыкну.
— Нехорошо заставлять человека ждать, — продолжала тем временем сестрица, — он наверное уже весь извелся. Странно. Понять не могу, почему он тебе не нравится. Такой милый, симпатичный, даже красивый. Будь я не замужем, давно прибрала бы его к рукам. Впрочем… когда замужество этому мешало?
— А Эрнест? — строго спросила я.
— А что Эрнест? — она дернула плечом, — он это заслужил.
— Нет, — я помотала головой, — Эрнест хороший, гораздо лучше Грандена.
— Впервые вижу женщину, предпочитающую моего муженька остальным, — легкомысленная сестрица рассмеялась, — так может это он — тот, другой?
Послушав ее смех, я отозвалась:
— Глупое создание.
Аллея приближалась с неумолимой быстротой. Я уже могла разглядеть силуэт мужчины среди зарослей, которыми наш сад справедливо мог гордиться. Алиенор остановилась и подтолкнула меня вперед.
— Дальше иди одна. Я не хочу, чтоб ты думала, что я желаю узнать, о чем вы говорите.
Я сделала два шага вперед, остановилась, потопталась на одно месте, а потом направилась назад, пытаясь обойти сестрицу. Но она не дала мне такой возможности. Схватила за руку и строго сказала:
— Не будь ребенком. Я буду здесь. Если что, дашь мне знать. Только не вопи «мама» на весь сад.
— Глупости, — обиделась я и это придало мне мужества.
Я глубоко вздохнула, набираясь решимости, словно она незримо витала в воздухе. Вздох не помог мне, только увеличил и без того большую тяжесть на сердце.
— Иди, — повторила Алиенор, — хватит сопеть.
— Иду, иду.
Махнув сестре рукой, я медленно (чрезвычайно медленно) пошла по заросшей травой дорожке.
Все-таки, как просто проникнуть в наш сад! Сомневаюсь, что Гранден затратил на это какие-то усилия. Даже через забор лезть не надо, достаточно поискать в нем подходящую дыру.
Хотя шла я ужасно медленно, Гранден приближался достаточно быстро. Сверхдостаточно быстро. Он стоял ко мне спиной. Но вот обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Потом с преспокойным видом направился мне навстречу.
Я едва не завизжала «мама» на весь сад. То-то повеселилась бы Алиенор! В самом деле, хватит смешить людей. Я стиснула зубы и попыталась ускорить шаг. Впрочем, это уже не играло никакой роли. Гранден сам подошел ко мне. Я остановилась и низко присела, словно мы были на каком-нибудь великосветском приеме. Гранден не остался в долгу и отвесил мне церемонный поклон.
— Добрый день, мадемуазель де ла Фонтэн. Рад вас видеть.
— Добрый день, месье Гранден, — отозвалась я, с трудом разжав зубы и этим ограничилась.
Видеть его я была совсем не рада. Полагаю, хоть я этого и не сказала, это было достаточно заметно. И со стороны выглядело ужасно глупо.
Не зная, что еще добавить к сказанному, я замолчала и уставилась в землю, не решаясь поднять на него глаза.
— О чем вы хотели со мной поговорить, мадемуазель? — учтиво осведомился Гранден.
— Да, — согласилась я, едва не добавив: «месье».
Ох, дура я, дура.
— Это все? Не обижайтесь, мадемуазель, но на протяжение трех недель я ничего другого от вас не слышу. Вы постоянно со мной соглашаетесь, полагаю, даже не слыша, что именно я говорю. Не понимаю, почему вы так меня боитесь. Я сделал вам что-нибудь плохое?