— И вы знаете, почему я не получу эту работу? — спросила она.
— Да, знаю. — На лице Аланы не дрогнул ни один мускул. — Через две недели ты умрешь.
— Ну это уже слишком! — воскликнула Сьюзан и стрелой вылетела из шатра.
Сама виновата, сама виновата! — шептала про себя Сьюзан, быстрым шагом удаляясь от бордового в золотых звездах шатра. Она ругала себя последними словами за то, что поддалась на уговоры этой так называемой прорицательницы и зашла в шатер. Разве можно верить шарлатанам? И пять долларов ни за что ни про что отдала, и себе настроение испортила. И кто, интересно, дает разрешения на такие аттракционы? В полицию на них заявить надо.
«Ты умрешь…» — сказала эта странная женщина. Ерунда какая! Да кто знает об этом? Кто может об этом знать? Никто не может этого знать! И не стоит об этом думать.
А если забивать себе голову подобными мыслями, то умереть, может, и не умрешь, но в психиатрическую клинику с помутнением рассудка попадешь точно. А туда Сьюзан попадать не собиралась.
Не дойдя несколько шагов до ворот парка, Сьюзан резко развернулась и, возбужденно размахивая руками, зашагала обратно.
— Я ей все скажу, я так не оставлю, я ей покажу… — шептала она, хотя вряд ли осознавала, что собирается сделать с прорицательницей.
Та сидела за столом в той же позе, в какой и оставила ее Сьюзан. Спина прямая, руки сложены на столе, глаза устремлены вперед, прямо на Сьюзан.
Не сбавляя шага, Сьюзан в мгновение ока подлетела к столу.
— Да какое право вы имеете такое говорить?! Я на вас жаловаться буду! Да вас в тюрьму посадят за шарлатанство!
Алана ее не перебивала. Вскоре из Сьюзан вышел весь пар, и она, замолчав, устало опустилась на стул. Руки ее дрожали, и она, чтобы успокоить дрожь, зажала их между коленками.
— Зачем вы сказали, что я умру? — тихо спросила Сьюзан.
— Ты спросила, я ответила, — спокойно произнесла Алана.
— Откуда вы это знаете?
— Просто знаю и все. Как знаю, что сегодняшней ночью будет сильная гроза. Как знаю, что на субботних скачках выиграет Букетик.
— Что? — не поняла Сьюзан. — Какой букетик?
— Не знаю, — пожала плечами Алана. — Я не обязана разбираться в своих предсказаниях. Я просто говорю то, что встает перед моими глазами.
— Какие глупости! — воскликнула Сьюзан. — И я глупая, что сижу тут и слушаю ваши бредни!
Сьюзан вскочила со стула, выбежала из шатра и, не сбавляя темпа, заспешила в сторону своего дома.
На улице стояла жара, на небе ни облачка, ничто не предвещало грозы.
Сон был тревожный и липкий. Сьюзан осознавала, что спит, но никак не могла вырваться из объятий дремы.
Ей снилось, что она заперта в каком-то пространстве, больше всего напоминающем бочку больших размеров. В бочке было темно. Лишь сверху, сквозь узкую щель, проникал чуть видимый лучик света, который и позволил ей определить, что находится она в круглом, деревянном пространстве. В бочке она чувствовала себя в относительной безопасности, защищенной хоть хрупкими, но все-таки стенами. А вот снаружи страшно гремело и грохотало.
Сьюзан со всей ясностью, насколько возможно это было во сне, понимала, что стенки ее бочки ненадежное укрытие от того, что происходит вне ее. И Сьюзан было очень страшно. Она сидела в центре пространства, поджав к груди колени и обхватив себя за плечи. Сжавшаяся в комок, она ощущала себя маленькой и беззащитной.
В душе была полная безысходность. Сьюзан знала, что никто не придет ей на помощь, никто не спасет. И жить ей остается столько, сколько времени выдержат стенки бочки натиска того ужасного, что творится снаружи.
Еще она понимала, что это всего лишь сон и, чтобы избавиться от кошмара, ей следует собрать свою волю в кулак и проснуться. Просто проснуться, и тогда кошмар закончится. А этого она сделать никак не могла и просто прислушивалась к грохоту, который становился все сильнее и сильнее. Сьюзан казалось, что у нее сейчас лопнут барабанные перепонки. Она закрыла уши руками, но это нисколько не помогло.
И вдруг она услышала голос. Он был таким громким, что даже заглушил грохот.
«Ты сейчас умрешь!»
И Сьюзан узнала его. Это был голос прорицательницы Аланы.
Собрав все силы, Сьюзан закричала:
— Нет!
И проснулась от своего же крика.
В комнате было темно. Сьюзан повернула голову к часам, стоящим на столике у кровати. Обе стрелки соединились на цифре три. Четверть четвертого, до подъема еще несколько часов, и можно спокойно продолжать спать.