Кроме первых пунктов, ничего подобного я за Андришем не замечала, но… может, на него воздействовали не так давно? Ведь сразу он был вполне себе нормальным. Нашел меня, сообщил о том, что в моем доме что-то произошло, даже помог добраться и привез лекаря. А вот потом… Судя по всему он попал под воздействие уже потом, после того, как я отослала его за мэтром Райденом.
— Бред! Какой же это бред, Айрин! — процедила я сквозь зубы, решительно поднимаясь по ступенькам ратуши. Менталистика под запретом. И даже если допустить, что кто-то смог овладеть древним и давно забытым искусством, то… зачем этому кому-то было подчинять себе Андриша?
И тут вдруг мне вспомнилась стая волков, окружающих Драгву. И волкодлаки, сознание которых совершенно точно было спутано и подчинено. Возможно? Почему нет? Я знала, что сейчас в Оруме орудует весьма умелый маг. Возможно, не самый сильный, но достаточно опытный. Демонолог, способный провести сложнейший ритуал по вызову демона.
Если у нашего преступника есть такие знания, то почему он не может обладать и способностями к менталистике? Только потому, что эта магическая наука вот уже две сотни лет запрещена? Ничего не мешает. И чем дальше, тем больше я желаю поближе познакомиться с этой тварью. Понять, наконец, кто он и что ему нужно в Оруме. Как-то я уже не верю в то, что этот маг просто мечтает о мировом господстве. Нет, у него определенно совершенно иные цели.
Понять бы только какие.
В ратуше было тихо. Кроме стражей, которые стояли на входе, охраняя покой и неся свою вахту, мне никто не встретился. Я проскользнула пустынными коридором к своему кабинету, осторожно приоткрыла дверь в приемную и огляделась. Госпожа Марго, по всей вероятности, воспользовалась суматохой и ушла домой. Замечательно. Мне никто не помешает.
Охранки на дверях кабинета сняла за несколько мгновений. Вошла внутрь, прикрыла за собой дверь, легонько скользнула пальцами по косяку, снова активируя защиту, и остановилась напротив шкафа. Свою магию я могу дезактивировать без проблем, а вот что делать с плетениями Лемма? Их структура мне знакома, мы с Брокком всегда использовали одну технику, все же учились вместе и вместе отрабатывали все заклинания. Но на это уйдет время, а его у меня нет. появилась мысль найти Лемма и все ему объяснить, но, во-первых, на это требовалось время, которого у меня просто не было. А во-вторых… я просто старалась не думать о том, что будет во-вторых.
Опустилась на колени перед шкафом, прикрыла глаза и потянулась к структуре чужих заклинаний. Легкий разряд тут же скользнул по пальцам, заставляя меня отдернуть руку и тихо выругаться. Вот же… не только я за прошедшие шесть лет намного преуспела в магии.
На то, чтобы сделать в защите Брокка небольшую дыру, достаточную для того, чтобы вытащить из хранилища шкатулку-артефакт у меня ушло почти все время. До назначенной встречи оставалось всего ничего, а мне еще требовалось добраться до заброшенной таверны у западных ворот. Аккуратно перехватив шкатулку, основательно замотала ее в плащ, который сиротливо валялся в кресле и не мешкая больше, направилась к выходу. Больше не таилась, сняла защиту с кабинета, распахнула дверь и едва удержалась от желания захлопнуть ее назад. В приемной, прислонившись бедром к столу госпожи Марго и скрестив руки на груди, находился ни кто иной, как лорд Леммард Брокк собственной персоной. И пусть поза его была расслабленной, светлые глаза смотрели на меня с таким выражением, что на какое-то мгновение, мне стало страшно.
Правда, мысль о том, что мой сын находится сейчас в руках Андриша и Лаура… я все еще не знала, что с Лаурой, подстегнула. Я смело шагнула в приемную, поудобнее перехватывая шкатулку, и воинственно вздернула подбородок, выдерживая взгляд Лемма.
— Ничего не хочешь мне сказать? — нарочито небрежным тоном поинтересовался Брокк.
Глава 45
— Все зависит от того, что именно ты хочешь от меня услышать, — мысли в голове метались со страшной скоростью, но я выдержала взгляд Лемма, не отвела глаза.
— Будем играть словами или все же поговорим? — Лемм не двинулся с места, все так же стоял, прислонившись бедром к столу госпожи Марго, и смотрел на меня. В упор смотрел, точно бы пытался пробиться сквозь маску невозмутимости, которая, как я надеялась, прочно обосновалась у меня на лице.