Наконец, в надежде, что покинула рынок она именно через этот выход, мы направились в сторону парка Свободы, названного так в честь освобождения из-под ига людей, которые давным-давно считали себя всесильными, а вампиров - лишь чуть лучше диких животных, которых можно было использовать в качестве рабочей силы.
Начало конца человеческой империи наступило тогда, когда несколько наиболее развитых рабов (эволюция не стояла на месте) сбежали в Забытые земли, прихватив с собой несколько человеческих девушек. Смешение двух рас привело к неожиданным результатам: через сравнительно небольшой промежуток времени, вампиры стали сильнее и умнее людей, а продолжительность жизни увеличилась в два раза. Правда, способность иметь общих детей с представителями своей расы мы также потеряли, но это небольшая цена за свободу и могущество.
В данный момент наша цивилизация достигла своего расцвета полностью поработив человечество и лишив других существ всех прав. Мы бы уничтожили людей полностью, если бы они не были нам жизненно необходимы. Их кровь нужна нам не так сильно, как их генофонд. Поэтому мы просто всячески лишали их воли к сопротивлению, тем не менее заботясь об их физическом состоянии.
Моя же задача до сих пор состояла в том, чтобы мы не повторили ошибок людей, недооценивая их возможности. Нельзя забывать историю. Надо учиться на чужих ошибках, а не на своих. Таковы были убеждения моей матери, а я был всего лишь продолжателем ее идей.
Правда, теперь, гоняясь по вечерним Фальвам за человеческой девчонкой, я сомневался во всех своих принципах, невольно склоняясь к тому, что людей нужно лишить всяческой свободы выбора. Может, тогда они не будут даже задумываться о другом исходе. А в деревнях, пожалуй, надо возвести храмы во славу вампиров, дабы люди поклонялись нам и считали великой честью быть избранными. А укус вампира должен вознестись в разряд наивысшего божественного благословения так же, как и ребенок от вампира.
Так я распалял себя, пока мой небольшой отряд приближался к парку. Стражники шли с решительными выражениями на лицах, будто готовились, как минимум, к встрече с врагом. Да, этот отряд порвет любого за меня, даже короля.
Я же готов был отнюдь не ласково сжать чью-то прелестную шейку. Затяжное похмелье тоже не способствовало улучшению настроения.
Но провидение было на стороне девчонки, так как то, что мы узрели возле Дома продолжения рода, позволило мне направить злость на другой объект, склонившийся над моей рабыней и ласково вопрошавший.
- Что ты предпочитаешь, сладкая, смирение или боль?
- Тот же вопрос относится и к тебе, Лукас! - слова сорвались с языка раньше, чем я успел их обдумать и прежде, чем понял, что следовало сначала убрать рабыню подальше от братца.
Я не успел оглянуться, как она взмыла в воздух. Черт! Это было похоже на то, как младший брат поступал в детстве с игрушками: лучше выбросит или сломает, лишь бы не достались мне. Но это слишком дорогая мне игрушка! Поэтому, удостоверившись, что она всего лишь попала в надежные объятия одного из стражников, я отвел братцу глаза и с удовольствием сжал его горло одной рукой, приподняв его над землей.
- Смотри на меня! - прошипел я, с удовольствием слушая его хрипы. - Видишь, насколько я сильнее, быстрее и больше, чем ты, зарвавшийся сосунок. Я хочу, чтобы ты, наконец, понял, что я получу трон по праву сильнейшего, старшего и единственного единокровного наследника Старбоков. По этому же праву я получу ту рабыню, которую хочу. Твое подлое племя ее не достойно так же, как и всего остального. Запомни это раз и навсегда!
Я со смаком отшвырнул посиневшего Лукаса прочь, заставив на миг ощутить себя жалкой, презренной игрушкой.
- Да, ты сильнейший, - неожиданно согласился брат, используя массивный ствол дерева в качестве опоры, чтобы подняться. - Но это пока. Так не будет продолжаться вечно. И я все равно найду способ одолеть тебя.
В сознании мелькнуло сомнение: неужели это он пытается убрать меня? Да нет, не может быть. Наша вражда носит слишком личный и слишком давний характер. Ему принципиально важно победить именно в честном поединке. А попытка забрать рабыню - так, мелкая пакость.
- Лукас, ты желаешь в поединке оспорить мое право на эту рабыню? - я мельком взглянул на предмет нашего спора, который являлся всего лишь поводом для этого самого спора. Девушка сжалась на руках у мощного стражника, даже не пытаясь вырывать. Видно, боится повторения полета.
- Вир, - брат хрипло рассмеялся, ленивой походкой возвращаясь на прежнее место, - если ты еще не заметил, то выглядит она не как твоя личная рабыня, а как служанка, которую может выбрать каждый из высших. Но… нет, я не собираюсь вызывать тебя на поединок из-за какой-то рабыни. Если он когда-нибудь и состоится, то для него будет более серьезный повод. К тому же, как правильно ты заметил, ты все еще являешься сильнейшим, а я далеко не дурак.
- В последнем я позволю себе усомниться, - я злорадно усмехнулся и вновь переключил внимание на девушку. Может, мне показалась, но она, кажется, рада тому, что все разрешилось в мою пользу. - В любом случае, прошу вернуть то, что принадлежит мне.
Стражник дождался кивка от своего хозяина и поставил свою невесомую ношу на ноги. Она сделала несмелый шажок в мою сторону и, бросив настороженный взгляд на Лукаса, быстро пробежала разделявшее нас расстояние и спряталась за моей спиной. Как же он ее напугал, если она с таким рвением принимает мою защиту. Глупая, маленькая девочка. Несмотря на то, что ты сейчас приняла верное решение, тебя ждет наказание. Пусть не физическое, но ты непременно должна быть наказана.
Едва Лукас, сопровождаемый личной стражей, соизволил удалиться с места происшествия, я сделал знак стражникам последовать его примеру. Сам справлюсь. В конце концов, никто не рискнет напасть на меня открыто. Окинув застывшую столбом девушку недобрым взглядом, я решил восполнить дефицит информации и спросил грубым тоном:
- Как тебя зовут?
- Марина… - последний на последнем звуке ее голос резко оборвался, как будто она пожалела, что назвала имя. Кажется, мой бесстрашный зверек все же испугался. Ну, что ж, куй железо пока горячо. Надо запугать ее еще сильнее, пока есть такая возможность.
- Марина, ты, кажется, хотела получить свободу? - последнее слово вызвало забавную реакцию: девушка подобралась и, гордо вскинув голову, сверкнула глазами. А хороша, чертовка! Что-то мистическое есть в этих глазищах, завораживающее. - Так позволь я покажу, что для тебя будет означать свобода в наших краях.
Я произнес это мягким, чарующим голосом, ни на минуту не обманувшим бунтарку, которая всем своим видом выражала настороженность и подозрение.
Не дожидаясь более или менее внятного ответа, я схватил ее за руку и потянул вглубь парка, в недрах которого было уже довольно темно. Она испуганно вцепилась в мои пальцы и изо всех сил старалась приноровиться к моим большим шагам. Да, я знал, что Марина (как приятно, оказывается, иметь возможность называть ее по имени) в темноте видит гораздо хуже, чем я, а потому спотыкается на каждом шагу, но сбавлять темп не собирался. В этот момент я определенно не настроен был изображать доброго дядюшку.
- Постой, - задыхаясь, воспротивилась она. - Куда ты меня тащишь? Лучше сразу прибей.