- Рррр, - недовольно заворчал желудок. На нем тоже сказались бессонная и переживательная ночь. А еды не было ни кусочка.
Крепко прижала ладонь к животу, будто пытаясь его успокоить, тот булькнул в ответ - и стало понятно, что очередное “ррррр” издал отнюдь не он, если только я окончательно не озверела за ночь. Очень уж звук был грозным и чужеродным на небольшой полянке.
Быстро оглянувшись, я нервно подскочила, споткнулась и едва устояла на дрожащих ногах. Боюсь, если бы я все же упала, не осталось бы от меня даже косточек: очень уж голодный и дикий взгляд был у моего гостя. Очень уж устрашающе щерился он в оскале, оголяя кривые, желтоватые, но, несомненно, очень острые клыки.
Узкая морда, длинные тонкие ноги, нервно перебирающие по влажной земле, ввалившиеся бока - все это говорило о высокой степени истощения. А низко опущенная голова, так что был хорошо виден высоко поднятый загривок с выпирающими костями, и утробное рычание, вырывающееся из-за чуть подрагивающих губ, недвусмысленно сообщало о том, что меня заприметили, как добычу. А что, вполне возможно: ему надо лишь чуть-чуть подпрыгнуть, чтобы вцепиться в мое беззащитное горло.
На картинках в учебниках эти зверушки казались как-то помельче и безобиднее, да и вообще выглядели значительно более пушистыми и милыми.
Так вот ты какой, волк обыкновенный! Что-то мне уже не хочется с тобой знакомиться.
Но меня никто не спрашивал. Волк определенно был рад знакомству: в его желтоватых отчаянных глазах я видела свою смерть. А вся моя защита сиротливо лежала поверх походного мешка. И лежала-то совсем рядом - всего-то присесть надо и руку протянуть, чтобы схватить и… А вот что “и”? Так и представила: только начинаю приседать, а волк прыгает на меня и в полете вцепляется в горло. Ему хорошо: он-то уже присел!
И вообще, чем больше я смотрю в желтоватые глаза, тем злее, кажется, становится зверь. Поняв, что скоро мне и приседать не придется - так накинутся и съедят, не дав осмыслить этот момент - я полностью отключила мозги, доверившись чувству самосохранения и мгновенно проснувшимся инстинктам.
Очевидно, жалкому, дрожащему зверьку внутри меня тоже очень хотелось жить, а потому он придал моему телу, которое я ненавидела в этот миг (еще бы! Длинное, нескладное, на двух конечностях, которые все время норовят запутаться) нужное ускорение.
Очнулась я уже за догорающем костром, сжимая в руке ворох амулетов. На прежнем моем месте, громко рыча и низко пригибаясь к земле, стоял волк. Видно, боязнь тлеющих головешек в нем была пока сильнее голода. Дымок, поднимающийся над кострищем, также явно был на моей стороне.
Однако было понятно, что сейчас этот полудохлый костерок попросту перепрыгнут или обегут - не знаю, умеют ли так волки - и все! Мышке даже попищать всласть не позволят.
Почти не соображая, что делаю, напялила на шею все амулеты, сжала один из них, поднапряглась (трудно сосредоточиться в такой ситуации)… и ничего не произошло.
То есть, совсем ничего. Зато такое спокойствие снизошло! Причем не только на меня. Волк уселся прямо там, где еще недавно злобно рычал и растерянно свесил язык на бок. Захотелось подойти и погладить зверюгу по серой макушке - страха, как не бывало. Зато, кажется мозги встали на место. Взглянула на то, что крепко сжимала в руке: черный амулет вместо красного. Поняв ошибку, схватила тот, что вызывает стену огня. Тут же спокойствия, как не бывало: снова есть в наличии перепуганная я и голодный злой хищник, готовящийся к прыжку.
- Не ешь меня, я не вкусная, - попытка была жалкой и заранее обреченной на провал. Зверь издал громкий звук, похожий на хриплый лай и прыгнул. Взвизгнув, я отскочила, одновременно в руке потеплело и вокруг полыхнуло жаром.
Приоткрыла глаза, которые зажмурила, когда в меня летела огромная туша, и громко выругалась: теперь мы с волком были окружены стеной огня. С перепугу, я направила энергию куда попало. В результате волк метался по полянке, попеременно скалясь и скуля, а вокруг были только я и огонь. Угадайте, на кого он решил кинуться?
Теперь уже я не визжала, а громко и истошно орала, по очереди сжимая в руке то один амулет, то другой. Заодно потушила пожар, разожгла его снова, создала небольшой смерчик и поняла, как работают оставшиеся два амулета.
В конце концов, нашла нужный и стала беспорядочно метать молнии. Теперь волк испуганно жался к потухшим к тому времени деревьям и явно собирался удрать. Почему-то стало страшно вдвойне: а вдруг он удерет и снова начнет меня выслеживать? Молнии заметались в два раза шустрее, но ни одна не могла попасть в цель - с прицелом у меня явно была проблема. Наконец, очередная попытка увенчалась успехом: яркая голубая вспышка затерялась где-то в обугленных ветвях могучего дерева, под которым пытался спрятаться серый, и с громким треском большая ветка рухнула вниз, погребая под собой хищника.
Мокрая, вся в копоти, я обессиленно опустилась на землю, истерично хохоча. Имея целый арсенал магического оружия, я убила врага весьма оригинальным способом.
Главное, что была жива и по-прежнему хотела есть. Даже еще больше, чем раньше. И пить хотелось, и… в кустики, разумеется, после всех страхов тоже хотелось, а еще… Вдруг очень сильно захотелось рассказать кому-нибудь о том, что здесь произошло.
Вот так просто пожаловаться на ужас, что пережила, посетовать на свою тупость и неумение собраться в критической ситуации, похвастаться, что, хоть сикось-накось, но вышла живой из передряги, и что черный амулет, оказывается, накрывает все спокойствием, а коричневый - ставит невидимый борьер, через который волк пару раз не смог пробиться. Но… но я была на свободе и этим все было сказано.
******************
Не передать словами ощущения, что испытываешь, когда видишь просвет между деревьями после долгого блуждания по лесу. На краю леса и свет-то другой, белый, и растения иные, и вообще дышится иначе.
Мне повезло, как я поняла много позже, рассматривая попавшую в руки карту: повезло интуитивно взять нужное направление. Дело в том, что не освоенный ни вампирами, ни людьми, ни другими расами, населяющими наш мир, лесной массив простирался далеко за пределы королевства. Терялся он где-то в заброшенных землях, если бы я пошла туда или продолжала блуждать по кругу, вряд ли выбралась бы когда-либо живой. Тем более, что в последнее время наблюдался явный дефицит дичи.
Да, контраст с лесом был разительным, если учитывать, что с этой стороны нескончаемых дебрей вовсю властвовала засуха. Если деревьям хоть сколько-нибудь удалось удержать влагу, то в поле при каждом шаге в воздух взметалось облачко пыли, а пожелтевшая трава осыпалась трухой. Чуть дальше виднелись неровные борозды с чахоточным посевами. Видно, в деревне, что выглядывала из-за пригорка, были нешуточные проблемы с продовольствием, и с водой тоже, судя по обмелевшей реке.
Входила я на человеческую территорию осторожно, чувствуя себя одичавшим, загнанным зверьком. Казалось, что при встрече с кем-нибудь не смогу выдавить ни слова, а ведь нужно еще и хорошую байку сочинить.
Однако как ни старалась просочиться на чей-нибудь двор незаметно, а лишнего внимания избежать не удалось: местные собаки, учуяв чужака, подняли такой лай и вой, что и фанфар не надо.
Почти сразу на четвероногих заорали их хозяева, костеря расшумевшихся охранников на все лады.
- Уймись, шелудивый!
- Заткнись, зараза! Поори мне еще!
- Бублик, еды завтра не получишь!
Сидящих на веревках за калитками присмирили быстро, однако навстречу мне высыпала разъяренная ватага всех размеров и мастей из тех, кого выпускают погулять на воле. Рычаще-лающая масса мгновенно перекрыла все пути и выходы. Оставалось, лишь замереть, прижав мешок к груди, и стараться дышать ровнее: собаки не любят, когда их боятся.