“Я же приземлился, так что можешь отцепиться от моего рога”.
- Ага. Я слезу, а ты нас всех спалишь.
- Я? Спалю? Вир, ты в своем уме? - недоуменно спросил Мирт.
“Не буду я вас палить, если вы не будете выкалывать мне глаза”, - фыркнули в ответ по ту сторону моей головы. В то время, как по эту настойчиво заговорили, как с душевнобольным:
- Вир, я никого палить не буду. Обещаю. Только слезай!
- То есть я не выкалываю тебе глаза, а ты никого не поджигаешь. Я правильно понял?
- Что-о-о? Навиры, сюда! Король сошел с ума! Нужна ваша помощь. Экстренно беру командование на себя.
- Не дождешься! - это я Мирту. - А где гарантии? - это уже чудовищу.
“Гарантии? Гарантией вам будет мой ласковый укус. Ха-ха-ха! Не пугайся, красавчик, ты меня освободил от рабства, так что никого из вас ни жечь, ни кусать я не буду. Да и нет смысла. Это была не моя война”.
- Вир, хватит дурить! Давай слезать с этого монстра!
“Я не монстр! Я дракон!”
- Дракон? - удивился я.
- Дракон!? - еще больше удивились сверху.
- Вас же не существует!
“Вампиров тоже по идее не существует, - обиделась птичка. - Паразитировать за счет людей - это нонсенс! А весь ваш образ жизни - сплошное варварство!”
- Кто бы говорил! Куда лучше быть рабом слабого человека, верно?
Дракон фыркнул, а я рискнул спрыгнуть вниз. За мной последовала горстка выживших навиров и мой советник. Они глядели на меня с опаской и явно готовились скрутить, как буйно помешанного.
- Я в порядке.
- Ты уверен? - Мирт подозрительно щурился.
Я даже разозлился:
- Советник Мирт, - начал официально, - в следующий раз больше доверяйте своему королю. Я всего лишь вел беседу с драконом, в которую вы столь нагло влезли.
- Кхе-кхе, - Мирт прокашлялся, но подозрительности во взгляде только прибавилось, навиры так вообще, кажется, были в шоке.
- Не веришь? - зачем что-то много раз доказывать, если можно один раз показать? Я пошел самым легким путем и, содрав с головы обруч, водрузил его на белоснежную, словно присыпанную инеем шевелюру советника. Тот затих на некоторое время, а потом начал нести что-то несусветное и совершенно недипломатичное:
- Что? А с кем я говорю? Но ведь драконов не существует! На себя посмотри, чучело!
Дракон фыркнул и улегся на брюхо, аккуратно сложив передние лапы. Желтые глаза прищурились и смотрели как-то недобро. Я предпочел отобрать средство связи, пока не произошло непоправимого.
- Значит так, слушай мою команду. Устраиваем здесь привал, - тут я неуверенно глянул на с виду умиротворенного зверя, - далее по обстановке.
И вот одиннадцать навиров сидят кругом у костра, зажаривая пойманных в лесу зверушек, а я беседую с драконом, который отодвинулся к самому краю полянки и демонстративно зажал нос. Как выяснилось, жареного мяса драконы не выносят, сырого тоже.
“Представляешь, какого мне пришлось, когда я выжигал эти деревни. И ведь не ослушаться же!” - жаловался горемыка.
- Почему?
“Всадник обладает неограниченной властью над драконом. Его нельзя ослушаться. Это просто невозможно”.
- Но ведь всадники обычные люди! Ты своего мог одним когтем раздавить.
Дракон вздохнул и мрачно посмотрел на вышеупомянутый коготь, потом щелкнул им у меня перед носом и еще больше пригорюнился: “Темный вы народ. Всадники тоже драконы. Понимаешь, рождаемся мы равными. И прежде могли иметь две ипостаси, и при желании менять ее. Однако одна… нехорошая богиня разрушила храм равновесия - и с тех пор все изменилось. Теперь в момент совершеннолетия некоторые драконы навечно принимают свой истинный облик, другие же - приобретают возможность управлять одним из них. Так и получается, что мы, истинные драконы ущемлены в своих правах. Мы рабы, а они хозяева, хотя по сути своей ничтожны”.
- Тобой управляли с помощью обруча? - я осторожно погладил гладкую поверхность камня.
“Ну, темнота! Виар нужен лишь для общения, чтобы дракон мог говорить со своим всадником. Это новейшее изобретение драконьей расы. Всадник управляет драконом интуитивно. Это особый дар”.
- Все равно не пойму, откуда вы взялись. Вас же не существует.
“Вот-вот! Тот синеглазый вампир тоже все твердил, что нас не существует, однако это ему не помешало заключить с несуществующими драконами договор”.
Синеглазый? Я схватился за изрядно отросшую за последнее время шевелюру и взревел раненным зверем. Поредевшее войско вздрогнуло, и даже дракон взглянул как-то заинтересованно.
“Чего кричишь? Друг твой небось?”
- Хуже! Брат.
Я кого-то убью. Нет, сначала запытаю до смерти. Паскуда! Предатель! Если этот гад что-то сделал с Риной! В груди что-то тяжело повисло, должно быть, сердце. Дыхание замерло, тяжелыми толчками вылетая из груди. Дрожащей рукой я стер ручейки пота со лба и в упор посмотрел в желтые глаза.
- Я освободил тебя. Поможешь ли ты мне?
- Помогу, - чудовище тяжко вздохнуло - навиры недовольно покосились в нашу сторону, когда им пришлось заново разводить костер. - Только имей в виду: другие драконы сейчас жгут твою землю.
- Что? - только этого в данный момент не хватало! - Их много?
- Четверо. Со мной - пятеро, - тут он вздохнул совсем грустно (сзади уже громко ругались, так как разводить костер порядком надоело). - Пойми! Мы попали в ваш мир случайно. Выживаем, как можем. Нам нужно продержаться до тех пор, пока не придет подмога. Вернее, им нужно. Истинным драконам все равно, где жить. А мне здесь нравится.
И зверюга удовлетворенно сощурилась, а потом так и вообще потянулась, скребя землю когтистой лапой и широко зевая.
- Ты как хочешь, а я спать пошел, - и тяжело потопав, дракон совсем
И плевать ему было на то, что я еще долго прыгал рядом, кричал и просил сейчас же отнести меня к Рине. За нее я боялся больше всего. Ребенка охраняют проверенные навиры, которые не подпустят к дочери даже дядю без моего позволения. Но Рина… Я ведь оставил ее полностью на попечении подлого предателя! Со всей злости я пнул дрыхнущего дракона - и тут же кубарем отлетел прочь, когда от меня, как от назойливой мухи отмахнулись хвостом. Навиры подскочили, готовые встать на защиту короля, но что и могут против дракона?
Оставалось надеяться, что, отоспавшись, он все же поможет нам, как можно скорее, добраться до замка.
Рина
Затхлый запах землянки вызывал тошноту и головокружение. Нет, тут все было довольно прилично отделано деревом и обставлено приятной на вид мебелью. Даже постельное белье на кровати выглядело чистым, а покрывало было клетчатым и довольно уютным. Но, скукожившись на этой самой кровати, сжавшись в жалкий, дрожащий комок, я с ужасом таращилась вверх, в полутьму, ожидая, когда Лукас спустится в землянку. Я уже слышала его легкие, скользящие шаги, то медленные крадущиеся, то стремительные, словно дуновение ветра. Вот сейчас он пройдет по кругу, принюхиваясь, как дикий зверь, потом скользнет к двери и снимет запор, от чего поток утреннего света хлынет в полутемное помещение, разгоняя затхлый запах земли. Потом на ступеньку ступит одна нога в мягком ботинке, затем - вторая, и их обладатель присядет на лестнице, с лукавой и обманчиво мягкой улыбкой глядя на меня.
А я сижу тут и до ужаса боюсь этого момента. Потому что боюсь не его, а себя…
… Все общение с Лукасом можно сравнить в медленное, но неизбежное погружение в пучину порока. Его развратная сущность способна затягивать не хуже водоворота в Безымянной реке. Время, что он провел со мной в последние дни обращения были наполнены беспросветной, тянущей жутью.
Мой голод стал моей слабостью и его оружием. Казалось, пресытившийся развлечениями вампир, наконец, нашел то, что приводило его в неописуемый восторг. Он испытал магию моего укуса и не желал от нее отказываться. А желала. И сопротивлялась, как могла.
Тогда-то я и поняла, что такое голод вампира. Лукас специально не кормил меня нормальной едой, которую его навиры приносили в избытке и, в конце концов, добивался того, что я пожирала его глазами, как самый вкусный деликатес.