Наверное, в таких случаях говорят что-то другое. Элис явно была недовольна моим выступлением. Я порылась в голове в поисках уместных вопросов и через несколько секунд выпалила скороговоркой:
– Откуда ты знаешь? Она сама тебе сказала? Кто он? Ты его видела? И как он тебе? Симпатичный?
Элис покачала головой, но к какому из вопросов это относилось, я понятия не имела. Я похлопала по кровати – мама иногда так подзывает Рози. Элис послушно села рядом.
– Расскажи мне все, – мягко попросила я. По крайней мере, так мне хотя бы не придется самой говорить.
Элис тяжело вздохнула.
– Ладно. Короче, как я уже сказала, у мамы кто-то есть. Она сама ничего не говорила, но я все равно знаю.
На секунду мне полегчало. Воображение у Элис что надо, это всем известно. Может, всё это вовсе и не правда.
– А откуда же ты знаешь? – рискнула я.
Она грустно усмехнулась.
– Надо быть дурой, чтобы не заметить. Он звонит ей каждый вечер. Всегда в семь. Как раз когда начинаются «Симпсоны». Это продолжается уже давно. Первый раз я взяла трубку, и там был мужской голос. Теперь мама хватает телефон, прежде чем я или Джейми успеваем до него добраться. Сразу смущается, говорит с придыханием, начинает волосы поправлять и уходит с телефоном в свою комнату, чтобы мы не подслушивали.
Да, ничего хорошего.
– Может, просто друг? – спросила я как можно бодрее.
Элис покачала головой.
– Нет. У нее нет друзей-мужчин. Да и что за друг станет названивать каждый день?
– Но они же просто болтают по телефону, вроде ничего плохого, – снова попробовала я.
Она пожала плечами.
– Хорошего тоже мало. И они не только по телефону разговаривают, думаю, она с ним встречается, когда нас с Джейми нет дома. Когда я прихожу из школы, она всегда при полном параде.
Я постаралась сдержать улыбку. По-моему, Вероника перманентно при полном параде. Она даже в супермаркет ходит в шикарных костюмах, а один раз, когда мы еще были соседями, я видела, как она выставляла на улицу мусорные баки в вечернем платье, расшитом спереди блестками.
Элис меня раскусила.
– Нет, правда, Мэг. Она выряжается в самое лучшее. И постоянно что-то новое покупает. И у нее новые духи, она ими теперь каждый день брызгается. А когда я с ней разговариваю, она как будто вообще не слушает.
То есть никаких перемен. Вероника никогда не была особо чуткой матерью. Элис снова все прочла по моему лицу. Эту девчонку не проведешь!
– В смысле еще хуже, чем обычно. Она словно живет на другой планете. Вечно витает в облаках. Стала рассеянной, настроение постоянно меняется. Она только о нем и думает. Я точно знаю. И еще купила шикарную записную книжку в кожаном переплете, дневник типа. Зуб даю, она туда пишет про все их свидания.
Интересно, почему Элис еще не добралась до этого дневника. Это, конечно, нехорошо, но она бы выпуталась – сказала бы, что сделала это ради семьи. Элис из любой ситуации может выпутаться, если надо.
– Я несколько дней искала этот дневник, а когда нашла, оказалось, что он на замке, а ключ я так и не нашла.
– А что с папой? – отважилась спросить я.
Элис пожала плечами.
– А что с ним? Мама о нем уже забыла. Они не сойдутся, я знаю. Понимаю, конечно, что они насовсем разошлись, но представь, что будет, если она опять выйдет замуж. И мне придется жить с ее новым мужем. Мне не нужен отчим. У меня уже есть отец, куда мне еще один. Это же кошмар будет. Просто…
Элис замолчала, и я подумала, что она сейчас заплачет. В эту минуту я ненавидела Веронику всей душой. Она испортила жизнь Элис и Джейми. И даже моя жизнь навсегда изменилась, когда Вероника решила увезти половину своей семьи в Дублин. Что бы я ни сказала сейчас Элис – легче ей от этого не станет. Насколько же все было проще, когда родители моей лучшей подруги жили вместе и притворялись, что счастливы.
Я сняла куртку. Из кармана выпал листок бумаги, я подняла его – это было письмо от Элис. Я вдруг разозлилась. Почему она ни словом не обмолвилась про маминого ухажера, а только расписывала, как мы будем развлекаться? Мы же подруги. Почему было не рассказать все как есть?
Я протянула письмо Элис. Она медленно развернула его, смотрела на него долго, а потом подняла глаза на меня. Она ничего не говорила, только хмурилась.
– Почему ты не написала мне обо всем этом? – спросила я. – Зачем было притворяться, что все хорошо?
– Боялась, – сказала она.
Я ей не поверила. Нет девчонки смелее Элис.
– Чего ты боялась?
И тут она заплакала.
– Я знаю, как ты не любишь ссоры и все такое. Я боялась, что, если я тебе скажу, ты не приедешь.