– За дружбу! – провозгласил он первый тост.
– За дружбу! – эхом отозвался Ленни.
Алекс танцевала танец за танцем в объятиях Арлекина. Она самозабвенно обнимала его за плечи и прижималась щекой к белой полумаске. Убедившись, что мужа в зале нет, она позволила себе расслабиться. Впервые она открыто, без оглядки на правила следовала охватившему ее чувству. И эта безнаказанность казалась ей восхитительной и легкой, как пузырьки шампанского, бокал которого она только что приняла из рук кавалера. Она заворожено поглядывала на часы – без пяти двенадцать. Сейчас все снимут маски, и она наконец-то увидит лицо того, кого целый вечер обнимали ее руки.
Арлекин наклонился к ее уху и прошептал:
– Завтра в шесть вечера. Улица Эйнштейна, 125.
Она почувствовала его пальцы, вложившие ей в руку какой-то маленький предмет, и автоматически сжала его в кулаке.
– Нет, нет, – так же тихо ответила она, – я не могу…
Но когда в смятении подняла глаза, оказалось, что Арлекин исчез, а она стоит одна посреди танцующей потной толпы. В своей руке она увидела маленький ключик с биркой, на которой была вытеснена цифра три. Это был ключ от гостиничного номера. Алекс начала протискиваться через толпу в поисках своего кавалера, но он как сквозь землю провалился. В этот момент музыка умолкла, и в наступившей тишине раздался бас распорядителя:
– Вечер окончен, господа! Снимаем маски.
По залу пробежал трепет, каждый лихорадочно сдирал маску, прилипшую к потному лицу. Раздались восклицания и смех.
Знакомая рука протянулась к лицу Алекс. Она дернула головой как лошадь и тут же увидела Ленни.
– Снми мску, дргая…– пробормотал он, глотая гласные, – я дгворился. Нам бдут пссс… пссствлять самые лучшие бнаны.
Впервые она видела мужа в таком состоянии. Ленни еле держался на ногах, и его шатало из стороны в сторону.
– Спасибо, дорогой, – процедила она сквозь зубы. – Прекрасное завершение вечера.
С трудом удерживая равновесие, она потащила его к выходу.
Наутро Ленни поднялся поздно, голова болела с такой силой, что было удивительно, как она еще не разлетелась на мелкие кусочки. За завтраком он не мог даже смотреть на еду. Лишь покосился на Алекс, которая молча поставила перед ним стакан томатного сока. Сделала она это собственноручно, не прибегая к услугам Анны, давая таким образом понять пристыженному мужу, что очень обижена его поведением. Но Ленни и сам не был склонен оправдываться, находя вчерашнюю свою выходку безобразной. Кто же мог знать, что он так напьется? Наверное, следовало бы взять в буфете какую-то еду, но Виктор до этого не додумался, и Ленни тоже упустил из виду такую мелочь. Завтрак прошел в молчании, и никто не ответил на вопросительные взгляды Фила, который спиной чувствовал надвигающийся скандал.
Ленни решил, что свежий воздух может принести некоторое облегчение, и вышел во двор. Сначала ему хотелось пройти в сад, но дорожки замело снегом, и он, махнув рукой, направился в гараж, надеясь провести несколько приятных минут, созерцая любимый автомобиль. Он до сих пор не мог привыкнуть, что является владельцем нескольких машин, хотя отдавал предпочтение голубому «Пежо», на котором они вчера ездили на маскарад. Гараж был открыт, но машины в нем не оказалось.
Растерянный Ленни влетел в дом, крича во все горло:
– Дорогая! У нас украли автомобиль!
Хмурая Алекс выглянула из библиотеки.
– Не говори чепухи! – рявкнула она. – Вчера нам пришлось возвращаться на такси. Твоя обожаемая машина сейчас стоит на стоянке возле Культурного центра. Поезжай и забери ее.
– А на чем я поеду? – Изумился Ленни. – Пешком далековато, и замело все…
– Вызови такси. Неужели так трудно догадаться?
Но Алекс переживала не только из-за мужа. Вернее, муж был последней каплей яда, переполнявшего ее душу еще с прошлого вечера. Больше всего ее смущал ключ с биркой, который сейчас покоился в кармане ее домашних джинсов.
Иногда ей казалось, что все это лишь сон, и стоит только проснуться, как ключ тут же и исчезнет. Но ключ не исчезал, он был материален. Она чувствовала нагретый металл на своем бедре и ловила себя на том, что размышляет, как ей следует одеться для первого свидания. В том, что свидание будет не последним, она не сомневалась. А иногда ее мысли принимали другое течение, и она представляла скандал с Ленни и как результат своей неверности – развод. Суд из-за детей, нищенское пособие и возврат ко всему тому, от чего ей удалось уйти. Но только в еще более жестокой и тяжелой форме.