Глава 23. История Дэна. Часть 2.
– А можно поподробнее? – Я, наконец, закончила завтракать, и могла полноценно участвовать в разговоре, не опасаясь подавиться. – А то я запуталась. Если физиологически вы на него не были похожи, то чем же тогда?
– Внешностью, – улыбнулся Дэн. – Не буду вас больше интриговать. Черты лица у меня отцовские.
– Но вы же сами сказали, что у них были неправильные, нечеловеческие лица?
– Это смотря что называть нечеловеческим. Даже среди людей есть много таких, чьи лица человеческими не назовёшь. Гаргульи тоже были разными. И черты лица Джона были довольно близки к человеческим, по крайней мере, уродливым его никто бы не назвал. А я очень похож на него. Просто у меня те же самые черты сглажены, очеловечены. Возьмём для примера Джейми и Дани. Любой, у кого есть глаза, скажет, что они невероятно похожи. Но какой-нибудь инопланетянин заметит больше сходства между Дани и Элис, например. Потому что мы, сравнивая Джейми и Дани, делаем поправку на то, что один – зрелый мужчина, а другая – девочка-подросток. Так и с моим отцом. Если сделать поправку на то, что он – истинная гаргулья, а я – человек, то в остальном сходство было невероятным. К тому же, глаза я тоже унаследовал от него.
– Да, я сразу заметила, какие невероятные у Энжи глаза, – закивала Элис. – Этот необычный цвет – я никогда такого у людей не встречала. И чёрные брови и ресницы при светлых волосах, учитывая, что и то и другое натуральное, тоже указывало на то, какая она особенная.
– Да, ещё одна наша странность. Из поколения в поколение, у всех нас синие глаза и чёрные брови и ресницы. Они наследуются от отцов, равно как и вся внешность в целом. И только волосы мы наследуем от матерей. Гены моего отца невероятно сильны и неизменно проявляются во всех его потомках.
– Тогда почему не наследуются волосы? Почему такая странная избирательность? – удивился Карлайл.
– А разве я не сказал? Гаргульи были лысыми.
У меня отпала челюсть.
– Нет, вы как-то упустили эту милую подробность, – усмехнулся Джаспер.
– Бедная Майри! – покачала головой Розали.
– Знаешь, Кнопка, – раздалось хихиканье Эммета. – А тебе крупно повезло, что ты унаследовала волосы своей мамы, а не лысину своего пра-пра… короче, Джона. Эдвард тогда вряд ли в тебя влюбился бы.
– Ничего ты не понимаешь, Эммет, – покачал головой Эдвард.
– Розали! – окликнула я сестру. – Если я обрею Эммета наголо, ты сильно расстроишься?
– Пожалуй, да. Мне слишком нравятся его кудри, а отрастают они невероятно медленно.
– Тогда не стану, так и быть. Но только ради тебя. Хотя он того заслуживает.
– Не настолько уж всё было печально, – обратился Дэн к Розали. – Да, у гаргулий не было пышных шевелюр, но это не выглядело особо ужасно. Просто они были другими, вот и всё. И Майри любила Джона за то, какой он был, а не за то, как выглядел.
– Не по хорошу мил, а по милу хорош, – закивала я.
– Опять она непонятно что бормочет, – проворчал Эммет.
– Она говорит, что любят не потому, что считают красивым, а считают красивым, потому что любят. И она права, – перевел для него Эдвард.
– Ты помнишь русский? – обрадовался Джейми.
– У меня проскальзывают иногда фразы. Я этого даже не замечаю, пока кто-нибудь это не отметит, вот как Эммет сейчас. Я вообще-то еще два языка знаю.
– Ты знаешь их гораздо больше. Просто русский – родной язык твоей мамы, вы обычно именно на нём разговариваете. И ей будет приятно, что ты его не забыла.
– Судя по тому, что сейчас вы именно на нём и общаетесь – не забыла, – улыбнулся Эдвард.
Надо же, а я снова не заметила, что перешла на другой язык. Я взглянула на Калленов. Кажется, кроме Эдварда нас понял только Карлайл. Не очень-то вежливо получилось. Я снова перешла на английский.
– Судя по всему, я забыла только то, что касается лично меня и моего прошлого. Все знания и умения остались при мне. Кстати, а в каком классе я должна была учиться?
– В одиннадцатом. Мы собирались дождаться, когда ты окончишь школу, а потом переехать в другое место. Там бы мы снова отправили тебя в школу, в девятый, или даже в восьмой класс.
– Я сейчас в десятый хожу. Неудивительно, что мне так скучно на уроках.
– Привыкай! – хмыкнул Эммет. – Мы вот так, по кругу, уже раз по десять сходили. Школа, колледж, порой университет. А потом снова школа.
– Все равно, если бы я пошла сразу в одиннадцатый, я бы была в одном классе с Эдвардом. Нужно срочно сдавать экзамены экстерном и перебираться на класс выше. Вот прямо завтра и пойду в администрацию с заявлением. Да, прямо завтра.
– Не спеши так, малышка, – Эдвард, пододвинув стул, присел рядом со мной и привлек меня к себе. Я с удовольствием к нему прижалась. – Давай пока с текущими проблемами разберёмся.
– Ах, да. Нужно же будет навестить остальных моих родных. И прогулять при этом школу, что радует. Но без Эдварда я никуда не поеду, так и знайте! И если хоть кто-то попытается его обидеть...
Я нахмурилась и многозначительно посмотрела в глаза Дэна, а потом и Джейми, давая им возможность самим догадаться, какие репрессии с моей стороны последуют.
– Чтобы даже ни одного косого взгляда в его сторону. Так остальным и передайте! Вы можете, я знаю.
– Они и сами всё прекрасно слышат, – ухмыльнулся Дэн.
– Не переживай за меня, малышка, к косым взглядам мне не привыкать, – ласково улыбнулся мне Эдвард. Но меня зацепила фраза Дэна.
– Вы что, телетрансляцию в прямом эфире устроили?!
– А как же иначе? Все хотят видеть тебя, пусть и нашими глазами.
– Они все очень тебя любят, Дани. И безумно рады, что ты нашлась, целая и невредимая, – подхватил Джейми.
– И вы тоже ведете трансляцию? – Джейми кивнул. – Всё время?!
Ещё один невозмутимый кивок. Я почувствовала, как пылают мои уши, и попыталась спрятаться у Эдварда подмышкой.
– Мы – чемпионы! – замурлыкал Эммет, окончательно добивая меня.
– Эммет! – одернула его Эсми.
– А что такого? Просто песенка классная, – тот невинно пожал плечами.
– Ой, Дани, нашла, кого стесняться! – заулыбался Дэн. – Да большинство из них в свое время меняли тебе подгузники и мыли твою обкаканную попку.
Называется, утешил! Мне всё-таки удалось засунуть голову Эдварду подмышку, и я решила остаться там навсегда.
– Мужчины меняли подгузники? – удивилась Розали. – Как необычно.
– Ничего необычного, – пожал плечами Джейми. – Дети – это самое дорогое, что у нас есть. Они бесценны, но при этом так хрупки и уязвимы. Поэтому обязанность по защите и охране нашего потомства лежит не только на родителях, а на всей семье. Если у какой-то пары рождается малыш – все холостые члены семьи по очереди оберегают, а заодно и нянчат малыша. Я сам в свое время заботился о младших кузенах и племянниках. А они теперь так же возятся с моими детьми. Точнее – с младшим сыном. Все остальные мои дети уже переродились и не требуют присмотра. По крайней мере, мы так думали. – В его голосе прозвучал лёгкий укор, явно адресованный мне.
– Почему только холостые? – поинтересовалась Элис.
– Потому что те, у кого есть жёны, остаются с ними. Они ведь тоже нуждаются в защите. И к тому же, так недолго остаются с нами. Мы научились замедлять их старение, но только замедлять. Сделать их бессмертными нам не под силу.
Тут мне пришла в голову мысль, заставившая забыть о смущении и вылезти из подмышки Эдварда.
– Вы сказали, что в поисках истиной пары гаргульи совершают странные поступки. Внезапные поездки, неожиданные решения – и всё это в итоге помогает им найти того, кто предназначен им судьбой? И что делают они это неосознанно, порой сами не понимая, зачем? Я вас правильно поняла?