– Может, действительно, провести ему реанимацию? – прошептала я в губы Эдварда.
– Пожалуй, не стоит, – шепнул Эдвард мне в ответ, прекрасно зная, что Эммету слышно каждое слово. – Вдруг и правда не переживёт?
– Молчу, молчу, молчу! – примирительно забормотал Эммет.
Продолжая висеть на Эдварде, я почувствовала, что он куда-то меня несёт. Оказалось, что в кухню. Усадив меня на стул, он поставил уже успевшее остыть мясо в микроволновку.
– Ты ведь толком и не поела. А это неправильно, тебе понадобятся силы.
– Вам, наверное, тоже. Хотя очень надеюсь, что нет, – пробормотала я. – Значит, в пятницу на охоту?
– Думаю, что да. Так что вы с Эмметом всё же получите повод прогулять школу. И я тоже! – и он расплылся в довольной, совершенно мальчишеской улыбке.
– Ну, за пару прогулов нас вряд ли отчислят. Успеваемость-то у нас идеальная, так что нам положены некоторые поблажки. – И я впилась зубами в подогретую отбивную.
Какое-то время в кухне стояла тишина. Я жевала, а Эдвард сидел напротив и, подперев подбородок ладонью, задумчиво меня разглядывал. Мне показалось, что делал он это даже слишком внимательно, пристально глядя на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Наконец, не выдержав, я отложила вилку.
– Что?
– Ты и правда нас такими видишь? Людьми?
Глава 19. Быть человеком. Часть 2.
– Ты и правда нас такими видишь? Людьми?
– Эдвард, а что такое – быть людьми? Дело ведь не в одной только физиологии, верно? Да, в этом плане вы от обычных людей отличаетесь, но насколько сильно? После обращения вы все очень изменились – стали сильнее, быстрее, неуязвимее. У вас изменилось питание, но намного ли? Да, вы питаетесь кровью, но и обычные люди иногда употребляют её в пищу. Пусть в варёном или жареном виде, но едят же, я читала про такие рецепты.
– Но они едят и другие продукты.
– А все ли? Многие религии запрещают употреблять определённую пищу. Есть вегетарианцы, которые не едят мясо. Есть люди с непереносимостью молочных или зерновых продуктов. При разных заболеваниях бывают разные диеты, порой весьма строгие. И это не блажь, это способ выжить. А у вас своё заболевание, и своя, особая диета. Кому плохо от того, что вы пьёте кровь животных? Чем это хуже мясоедения? Люди по природе своей хищники, здесь нет ничего плохого. Так что да, для меня вы – люди, с особым заболеванием, незаразным для окружающих. Это заболевание накладывает на вас некие ограничения, вот и всё. Вы никому не причиняете вреда, живёте в мире с окружающими. Так чем вы хуже их? Да ничем!
– Но считается, что у нас, в отличие от людей, нет души. Может, именно в этом наше главное различие?
– Ну вот, опять! Кем это считается? Кто такое выдумал? Может быть те, кто уверены, что вампиры сгорают, попав под лучи солнца или прикоснувшись к кресту? Вы же понимаете, что всё это полная чушь – под солнцем вы бегаете постоянно, а крест висит на стене в вашем доме.
– В нашем доме.
– Ладно, в нашем. Но ты понял, что я имею в виду. Почему одни выдумки тёмных мракобесов вы воспринимаете как ерунду, каковой они и являются, а в другие верите?! Это выше моего понимания!
– Просто… С солнцем и крестами всё понятно, это проверяемо, а вот как быть с душой? Её же нельзя увидеть или потрогать?
– Ты когда-нибудь видел магнитное поле земли? А мозг свой трогал? А они есть, в этом-то надеюсь, ты не сомневаешься? И вообще, разговор о наличии или отсутствии души снова приведёт нас к вопросу «живое-неживое». Может, мне заново всё объяснить, я могу.
– Не надо! – послышался вопль Эммета с третьего этажа.
– Да ладно, не так уж тебе было и больно. Мне досталось сильнее.
– Не надо, – повторил за Эмметом Эдвард. – Я уже понял, что ты имеешь в виду. И, пожалуй, я признаю твою правоту. Просто я столько десятилетий считал себя проклятым бездушным чудовищем. Сложно сразу переключиться.
Я встала, подошла к сидящему Эдварду, взяла его лицо в ладони и заглянула прямо в его чудесные, всё ещё довольно светлые глаза.
– Ты – не чудовище. И у тебя есть душа! У вас у всех она есть. Да такой чудесной души, как у Карлайла, и среди людей-то днём с огнём не отыщешь! И твою душу я узнала очень хорошо, она прекрасна, поверь. И чтобы я больше не слышала от тебя никогда таких слов. Уж если я больше не считаю себя чудовищем, то и ты не должен этого делать. И никто из вас!
Послышался лёгкий всхлип. Я оглянулась, и увидела в дверях Карлайла и Эсми. Карлайл ласково обнимал жену за плечи, а Эсми смотрела на меня, прижав пальцы к дрожащим губам, и, хотя это было невозможно, мне показалось, что в глазах у неё блестят слёзы.
– Девочка моя, – тихо сказал доктор Каллен. – Ты даже не представляешь, что значат для нас твои слова.
– Но я сказала правду. То, что вижу, то, что чувствую. И мне удивительно, что вы можете так о себе думать. Не нужно! Вы хорошие! Очень хорошие. И у вас самые светлые души, какие я когда-либо встречала.
Мимо Карлайла прошмыгнула Элис и обняла меня. Просто обняла. Молча, что было очень на неё не похоже.
– Ты тоже слышала? – растерянно спросила я. Глупо, ведь я только что переговаривалась с Эмметом через этаж. Но я как-то привыкла, что хотя в этом доме все способны услышать друг друга, где бы ни находились, но обычно «выключают» эту способность, не вслушиваясь в общение остальных, если только не собираются принять участие в разговоре. И я тоже «выключалась», ведь слух у меня был не хуже, чем у остальных.
– Мы все слышали, – раздался из-за спины Карлайла голос Джаспера. Он шагнул в сторону, так чтобы мы смогли видеть друг друга. – Ты действительно считаешь, что мы всего лишь больны?
– Да. У вас некая хромосомная аномалия. Например, при синдроме Дауна есть лишняя хромосома. У вас лишних четыре. И если одна лишняя хромосома накладывает некие ограничения на умственное развитие, то ваши четыре – на ваш способ питания. Это, конечно, печально, но многим приходится гораздо хуже. И, к тому же, появляется много преимуществ, не стану повторяться. Но ваша «болезнь» не делает вас лучше или хуже, такими вы себя делаете сами. Это исключительно ваш собственный выбор. Вы выбрали жизнь без убийств, а те же Вольтури сделали иной выбор. Они чудовища по образу жизни, а не по физиологии. Таково моё мнение.
– Как в такую блондинистую голову приходят столь здравые мысли? – насмешливо проговорил Эммет, вместе с Розали заходя на кухню, где все остальные уже столпились вокруг меня. Но я интуитивно чувствовала, что за привычной насмешливостью он прячет свои истинные чувства. А был он взволнован не меньше остальных, просто не хотел показаться слишком сентиментальным. Видимо, Розали тоже это поняла, не зря же была его половинкой, поэтому пропустила шпильку в адрес блондинок мимо ушей.
– Всё просто. Вспомните, кто я такая. И что я делаю периодически.
– Пьёшь кровь? – первым догадался Джаспер.
– Да. А что ещё у меня не как у «обычных» людей?
– Крылья? – воскликнул Эммет. – Когти? Пальцы на ногах?
– Двадцать пять пар хромосом, – улыбнулся Эдвард. – «Хромосомная аномалия», такая же, как и у нас.
– Верно, – я улыбнулась ему в ответ. – Как видите, я не так уж и отличаюсь от вас в этом плане. И я знаю, о чём говорю, много об этом размышляла в своё время. Поначалу, только обнаружив свою истинную сущность, я тоже считала себя монстром и чудовищем. А потом задумалась, а так ли это? Ведь во мне самой ничего не изменилось, только в моей внешности и образе питания. Но сделало ли меня монстром то, что я пила кровь несчастных кроликов? Стала ли я от этого бездушной? Особенно учитывая, что мясо я ела и раньше, а значит, кролики, свинки или коровки тоже расставались с жизнью во имя того, чтобы я была сыта. И я поняла, что нет, я не чудовище, я не лишилась души, я осталось всё той же Энжи, просто порой я надеваю «боевые доспехи» и сажусь на диету. Так почему у вас всё должно быть по-другому? Только потому, что на диете вы сидите постоянно? Это ваша беда, а не вина. Будучи практически такой же, как и вы, я имею полное право утверждать – вы поддались влиянию стереотипов. А нужно было лишь заглянуть в себя и понять, какие вы на самом деле. А вы – замечательные и совершенно определённо – не бездушные!