Ричард сразу открыл. Он застёгивал чёрный пиджак.
- Всё-таки решилась? - Грин был удивлён, но в глубине серых глаз появилась какая-то хрупкая надежда.
Я молча кивнула и проследовала за ним.
Мне предстоит не только посетить кладбище, где похоронен отец Ричарда, но и вернуться в родной город.
Поэтому мы сели в вертолёт и уже через час пересели на форд с водителем.
Меня забила мелкая дрожь. Пять лет не ходила по родной земле, но почти не скучала. А вдруг я встречу Ника?
- Он в Вашингтоне, - усмехнулся Ричард, читая мои мысли.
- А ты не боишься здесь появляться? Никто больше стрелять не станет? - не могла я не поддеть этого самоуверенного типа.
- Сильверстоуна больше нет в живых. Как и Гроссмана-старшего. А его сынок работает на меня. Я разобрался со всеми врагами. Кроме одного.
Он мучительно долго рассматривал меня.
- Ты считаешь меня врагом?
Почему-то от этой мысли нехорошо. Страшно и грустно быть врагом мужчине, который тебя когда-то боготворил.
- Ну не другом точно.
- А возможно ли переломить твоё отношение? - сама не знаю, почему это так важно для меня.
- А ты хочешь этого, Валери?
Рик приблизился ко мне и аккуратно поддел пальцами подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
Я утонула в них. В таких ярких и загадочных.
- Хочу...
- Опять играешь со мной. Не надо. Однажды я поверил тебе и чуть не сошёл с ума, - он откинулся на спинку сидения, закрыл глаза и потёр переносицу, - в следующий раз я отправлюсь прямиком в ад. Но и тебя с собой утащу. Подумай об этом, прежде чем снова столкнёшь меня в пропасть... Выходи. Приехали.
Глава 20
Я неспешно брела вслед за Риком. Где-то здесь похоронен и мой отец тоже. Каким бы он не был, всё равно не заслуживал такой судьбы.
Грин замер возле каменного надгробия и опустился на корточки, прикасаясь к земле. У меня почему-то закружилась голова. К горлу подступила тошнота. Может, запоздалая реакция организма на содеянное. И чем я думала, воруя код? Неужели наивно надеялась, что всё обойдётся, и все будут счастливы. Нет, я не была настолько глупой, где-то в глубине сознания понимала, что не сойдёт с рук, но эгоистически плюнула на всех.
Рассматривая черноволосую макушку, я прикидывала, а как поступила бы сама, окажись на месте Ричарда. И тут же тряхнула головой. Нет, я бы не выкарабкалась, сразу сдалась.
- Прости, - прошептала так тихо, что слова можно было спутать с шелестом ветра. Но Грин услышал. Вздрогнул и замер.
- Прости меня, Ричард, - повторила громче, - я очень виновата перед тобой и всей твоей семьёй. Я так сильно любила Ника, что ... что даже не гнушалась переступать через других людей.
Грин невесело рассмеялся, так и не поворачивая ко мне головы.
- Валери, ты даже не знаешь, что такое любовь, - усмехнулся он, - только если любовь к себе. Все твои поступки говорят о чистейшем эгоизме. Всё, что делала, ты делала ради себя, и никогда ради других. Николас точно так же как и я был для тебя всего лишь игрушкой. Просто запретной, от того и самой желанной.
- Неправда, - взвилась я, - один раз я пожертвовала собственной квартирой ради другого человека!
Ричард выпрямился во весь свой внушительный рост и со снисходительной улыбкой посмотрел на меня сверху вниз.
- Ради него или чтобы спасти собственную шкуру?
Меня передёрнуло от последнего слова. Он снова задевал меня. Но сам вопрос был не прост. Действительно, я помогала Тому или просто не желала стать проституткой? Ответ однозначен.
- А сам-то, - вспылила я не на шутку, - что делал ради другого? Из одной тюрьмы вытащил, чтобы в другую отправить? Ты ничуть не лучше меня.
На твёрдом лице дёрнулся мускул. Он хотел что-то ответить, как нас прервал громкий оклик:
- Что она здесь делает? - заорала Тина, сжимая кулаки. На её лице горели злость и ненависть. Рядом с широко раскрытыми глазами стояла Энни. Сестрички сдали за прошедшее время, в волосах полно седины, а лица исчерчены морщинами, - Ричард, как ты посмел притащить её на могилу отца?