Я его понимал или, по крайней мере, думал, что понимал. Если в стаде обнаруживают туберкулез, то фермеру придется забить весь скот. А ведь некоторые фермеры всю жизнь посвятили, чтобы вырастить свое стадо. Временами взрослые мужики сильно расстраивались, когда узнавали, что их любимая корова, которой они еще подростками помогали телиться посреди ночи, приговорена к смерти таким диагнозом.
И это был не просто убой скота. Фермеры получали запрет на продажу-покупку животных на долгие месяцы. Потом они должны были пройти неоднократные тесты, к ним приезжали с многочисленными проверками, даже если их скот был отмечен как «неявная реакция». Все равно их будущее было под угрозой. Некоторые не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.
Тем временем заповедники дикой природы вообще не принимались в расчет. Непромысловые животные, такие как олени и, уж конечно, не в последнюю очередь барсуки, могли спокойно являться переносчиками и распространителями этой болезни. Однако за ними никто не гонялся со шприцем и не ставил им пробы. К тому же общество сильно возражало против уничтожения барсуков. Понятно, что никто не хочет убивать животных без особой на то нужды. И конечно, этого не хочет простой ветврач или фермер. Но я считаю, что будет справедливым указать, что если в национальной ветеринарно-санитарной стратегии по профилактике эпизоотий есть огромные дыры, через которые может пройти незамеченным целое стадо слонов, то у нас определенно будут проблемы. Наука должна быть независима от политики. Ответы на сложные вопросы редко бывают простыми, и еще реже бывает, когда они становятся популярными.
Карл фон Клаузевиц не был ветеринаром, он был прусским генералом и теоретиком войны и очень хорошо выразил эту мысль: «Необходимо обладать двумя свойствами: во-первых, умом, способным прозреть мерцанием своего внутреннего света сгустившиеся сумерки и нащупать истину; во-вторых, мужеством, чтобы последовать за этим слабым указующим проблеском, куда бы он ни привел».
К счастью, ходят слухи, что скоро начнут клиническое исследование вакцины. Очень надеюсь, что в скором будущем ветврачи забудут про кутиметр, а фермеры прекратят воевать с барсуками. Так или иначе, утро у врачей было занято разъездами с фермы на ферму, где мы делали строптивым подопечным инъекции в шею, причем по два раза. Не забывайте про несправедливые обвинения в том, что мы состоим в сговоре с правительством или с самим дьяволом, что многим фермерам кажется практически одной и той организацией. А за это вас несколько раз лягнут в лодыжку и нет-нет да и прилетит в лицо коровья лепешка, потому что вовремя не успел увернуться от хвоста, покрытого дерьмом. Ну вот, считай, и обед.
Обычно обед – это что-то номинальное, эфемерное (часто лишь глоток воды из обмывочного шланга), какой-то невнятный сэндвич из магазина, который проглатывается за рулем по дороге к следующему жизненному уроку.
После обеда время вызовов; вы ездите по участку с визитами к разным больным, которые смогли дозвониться утром в клинику и оставили заявку. Бывают экстренные случаи, которые нарушают даже архиважные противотуберкулезные стратегические планы и требуют перестройки всего расписания и маршрутов. Но в целом вы стараетесь выстроить свой день и перемещения с места на место более-менее логично. Я не был местным в том районе, а потому перемещение из пункта А в пункт В выглядело приблизительно так: одной рукой кручу баранку, другой держу карту национальных автодорог Ordnance Survey или же мобильный и слушаю указания, как куда добраться. Спутниковые навигаторы еще не появились. Посреди всех этих коров, овец, лошадей и прочего скота мы также находили часок-другой утром или вечером для работы в клинике с братьями нашими меньшими, ну то есть с мелкими домашними животными. Звонки заканчивались около шести вечера, как и рабочие часы самой клиники. Как только основной рабочий день подходил к концу, вот тогда можно было выпить спокойно чашку чая и заняться бумажной работой, и только после этого считалось, что твой рабочий день закончился. Если только ты не заступал на дежурство. Тогда ты просто продолжаешь сидеть и принимать звонки дальше, выезжать на вызовы, иногда вся ночь так и проходит в разъездах. А потом восходит солнце и все начинается с начала. Ничего страшного, ведь сегодня же вечером не твое дежурство. И вот тогда-то можно завалиться спать в семь вечера и видеть сны без коровьих лепешек.
Если только… ты не второй на вызов.
Глава 2. Пробы! Пробы!
Пробы на туберкулез были основным источником дохода для ветеринарных клиник. Это позволяло иметь в штате шесть-семь врачей, и тогда график дежурств был до некоторой степени терпимым. Без ТБ-проб, вероятно, у нас было бы максимум три ветврача в клинике. И тогда, учитывая требования закона о круглосуточной ветслужбе, нам было бы не позавидовать. Но на тот момент мы сохраняли хоть какое-то подобие нормальной жизни, при том что было невозможно регулярно посещать какие-либо клубы, участвовать в мероприятиях или же строить с кем-то постоянные отношения.