«Что ж, теперь у меня есть полный набор», — сказал некромант, подняв [Филактерию] телекинезом, чтобы положить его в сумку, полную их. С душами трех ведьм в его распоряжении, их родная магия ведьмы будет его владением.
«Значит, Медро был Ланселотом», — размышлял Хаген. «Был ли рыцарь озера реальным?»
«[Shadow Fiend], который владел Морганой, слышал его последний разговор с Гвенхифар, прежде чем он ее убил». Узнав эту новость, Тай испытал безмерное облегчение. Он даже позволил себе смеяться, как ребенок, теперь свободный от вмешательства принцессы. «Медраут убил настоящего Ланселота и использовал его плоть как маску, чтобы проникнуть в королевских рыцарей».
«Я слышал об этой способности, — сказал Пересмешник. «Это эксклюзивно для высших эшелонов культа Локи».
Тай не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, что она имела в виду.
Медраут служил бедствиям, и если ему удастся безопасно убить жрицу Локи, то время для хитрости закончилось.
Пришло время открытой войны.
Не нужно было быть гением, чтобы понять мотивы Медро, побудившие его обрести новую веру. Король отнял у него свою семью, поэтому он убил свою собственную взамен; и законным, и незаконным, если «уничтожение» Моргана было хоть каким-то признаком.
Однако тот факт, что Медро называл короля Зигфрида своим братом, удивил Тая. Он слышал слухи, но…
Почему его старый друг не пришел на встречу с Таем после того, как совершил ужасный поступок? Он покинул Лайонесс в середине Конвергенции, взяв с собой трупы Артура и Гвенхифар. Некромант мог только догадываться, намеревался ли он воскресить их как нежить или повесить головы на стену в качестве трофеев.
Может Тай ошибся, но что-то в настройке его беспокоило.
«Войска лорда Медро захватили регион Логрес, — сказал Пересмешник. «Они подняли армию культистов, монстров, нежити и последователей. Я полагаю, он намеревается пойти маршем на столицу и разграбить ее».
Последний акт злобы по отношению к королевству, которое покинуло Бледных Змей. Уолтер не любил город, но он предпочел бы избежать воскрешения всех жертв Медро после того, как вынесет приговор. «Я скоро встречусь с ним», — заявил Тай. «Что до тебя, Пересмешник… могу ли я доверять тебе в выборе правильной стороны?»
«Я хочу бессмертия», — прямо сказал разбойник. «Вы можете предложить это мне, и я не смогу наслаждаться своим богатством, если миру придет конец».
"Мудрый. У тебя есть будущее».
«Я все еще считаю, что тебе следует заполнить вакуум», — настаивала она. «Хотя бы для предотвращения набегов на пути снабжения».
«Или, по крайней мере, обезопасить границы, вождь, — согласился Хаген, — я бы предпочел в следующие десятилетия избегать отражения нападений гоблинов и варваров, поклоняющихся Триму».
«Как вариант, вы можете помириться с ними, поскольку они не любят Авалон», — предложил Пересмешник. «У вас уже есть гоблины, а восточные племена просто хотят вернуть себе часть своих земель».
«Приятно встретить кого-то с моральной гибкостью», — подумал Тай, когда Пересмешник и Хаген открыто обсуждали свои идеи.
А еще приятнее все карты держать.
Вырастив еще двести человек, Тай решил сделать перерыв и прогуляться по разрушенному Лионессу, используя заклинание изменения формы, чтобы принять свой нормальный человеческий облик. Он внезапно почувствовал себя таким маленьким внутри своего старого тела, хотя его силы не уменьшились.
Даже сейчас, по прошествии нескольких дней после Конвергенции, ядовитые туманы Хельхейма не рассеялись с улиц. Хотя сквозь туман можно было видеть, это было проклятием для живых и сокращало их продолжительность жизни; или был бы, если бы Тай не разработал Эликсир Жизни.
Помимо возможности сотворить первое и действительно совершенное заклинание воскрешения [Наглфар], [Камень некроманта] Тая мог производить фунты синтетического эликсира каждый день; Алхимик больше не зависел от источника жизни для производства своего зелья. Бессмертие для всех, наконец, было в пределах досягаемости.
Жалко, что так мало кто принял его предложение.
Не то чтобы Тай мог винить граждан Лайонесса. Им промыли мозги веками принятия смерти, они увидели в нем демонического разрушителя своего города и поэтому относились к нему с осторожностью. Но некромант был настроен оптимистично; поскольку доказательство его доброй воли и эффект эликсира распространятся, многие будут приветствовать подарок.