После мы обе молчали. Курия была права. Я уже давно не чувствовала себя одной из людей. Они казались мне хоть и родственным, но уже и не моим видом. Теперь моя семья — это Ловцы, я одна из них. Но выходит, что для спутников своих я все равно на уровне домашнего питомца. Так иногда бывает, ты хочешь утешить кого-то, но в итоге начинаешь грустить сам.
Все эти дни Ивар и Н'Гунн, как сговорившись, избегали моего общества. То ли жалели, что открылись, то ли боялись не сдержаться, как Вильярис. И правильно делали, ведь я понимала, что окажись с кем-то из этих двоих наедине, непременно начну вести себя, как Настя - соблазнять. А если нам повезёт и все же мы найдём возможность дать волю желаниям, то это уж точно не должно быть быстро и в впопыхах. А сейчас только такая возможность у нас и была.
Весь день Настя порхала, как бабочка. Стоило ей посмотреть на Вильяриса, и её щеки тут же заливал румянец — это проявлялись воспоминания о пережитом утром. Окрылённая своими мечтами, она и не подозревала, что этой её любви не суждено получить продолжение.
День прошёл неожиданно быстро. Наш отряд, усыпив Настю и её родителей, с наступлением темноты выдвинулся в путь, к месту назначения. Ивар и Курия заранее установили точки для платформы под защитный барьер. Если активировать платформу до того, как колдунья переступит линии, она конечно же почувствует чужую магию. А нам следовало застать её врасплох, до того, как она призовёт на помощь умертвий, что весьма быстро высвободятся из-под рыхлой земли.
Умертвий, никто не любил. Они воняли, разлагаясь и были очень живучи. Кроме того, если воплощение Рока ещё до сих пор не заметила нас, то вспышки магии, высвобождаемые во время боя с колдуньей и её эгрегором, уж точно привлекут внимание бога. И она посмотрит на нас. Так сказал Ивар. Но другого способа просто не было. Пойти днём в дом колдуньи было ещё худшей затеей, чем ждать её на кладбище. Если никто из нас не обнаружил никаких защитных элементов у её жилища, это ещё не значило, что нас там не ждали ловушки, о которых мы никогда даже и не слышали. Кроме того, Н'Гунн выразил предположение, что раз уж силовые линии в этой реальности столь слабы, а эгрегор посредственен, то не черпает ли наша колдунья силы из самого воплощения Рока? Ведь это создание является сосредоточением всех сил в Мироздании и Смерть - одно из её обличий. Они с Иваром пустились в рассуждения, развивая эту теорию, находя её сильные и слабые стороны. Умничают. А я вот тупею рядом с ними.
Мы расположились согласно заранее оговорённым позициям. Артур и я в центре кладбища, в защитном кругу, который должен был активизироваться вместе с платформой. Мы двое должны выступать в качестве доноров для всех остальных. Ивар, Курия и Вильрис притаились у самых защитных линий, образуя собой равносторонний треугольник внутри круга. Н'Гунн и Тси припали к земле у могил тех умертвий, которые, по их мнению, должны были выбраться первыми. Когда придёт колдунья, часть своей силы она потратит на поднятие умертвий и часть на свою защиту. Нападать будет только третью своей истинной мощи. Вот эту атакующую силу мы с Артуром должны будем трансформировать в энергию для себя и передавать остальным. Своеобразный поглощающий шар. Все силы Круговых пойдут на поддержание платформы, чтобы умертвии и колдовство не покинуло пределы кладбища и не был нанесён урон местности и жителям. Как людям, так и животным. Ивар же должен будет привлекать внимание колдуньи своими атаками, помогая Круговым поддерживать защитный барьер. Вроде бы все складно. Только двое Гончих против восьмерых умертвий - не самый равный бой. Помощи не будет, мы уже все это поняли. Основная часть наших с Артуром сил пойдёт на подержание силы атаки и здоровья Гончих.
Я очень волновалась за Н'Гунна. За Тси, конечно, тоже, все-таки мы успели подружится за эти несколько дней. Я видела Н'Гунна в атаке, он невероятно силен и все же...
Артур заметно нервничал. С каждой минутой, приближающей нас всех к часу икс его спокойствия было все меньше. И это могло стать очень серьёзной проблемой. Если он не возьмёт себя в руки, то не сможет сосредоточится, а если не сможет сосредоточится, то толку от него с гулькин нос. Мы сидели на земле, подобрав ноги под себя. Я потянулась к нему и взяла его за руку.
- Успокойся. - Прошептала я.
Он поднял на меня глаза, готовый вот-вот разрыдаться.
- Ты прости меня, если что не так.
- Все в порядке. Чтобы ты там себе не надумал, я тебя прощаю.
- Если что не так сказал или сделал...- Слезы покатились градом. - Если что-то не так сделаю, заранее прости. Я не хочу умирать...
- Никто не хочет. - Я старалась поддержать друга, что было сил.
Он продолжал плакать, всхлипывая тихо, слезы катились из его глаз по щекам, подали на футболку. Плакать - это естественно. Так же естественно, как ходить в туалет или хотеть есть. Наши слезы для того и созданы, чтобы покидать наши тела, выводя лишнюю жидкость и облегчая наши души.
Немного поплакав, Артур стал успокаиваться. Это было хорошим знаком. На небе ярко светила полная луна. Достаточно символично, учитывая наши намерения. Лишнее освещение никому из нас не требовалось, мы хорошо видели в ночной темноте. Приятный ресурс, необходимый в работе.
Н'Гунн насторожился. Я почувствовала это так же чётко, как если бы он стоял рядом со мной, и я смотрела на него в упор. Сначала я ощутила плетение заклятья. Затем впереди послышались шаги и тихий распев. Совсем скоро колдунья появилась в пределах видимости, неся в левой руке какой-то странный фонарь с горящим внутри бледно-голубым огоньком, а в правой руке её блеснул стилет. Я едва не треснула себя по лбу - артефакты! Конечно! Вот откуда у неё сила воскрешать. Ритуальный стилет для черно-магических действий, которым наносили зарубки на телах мертвецов перед похоронами. А фонарь - это должно быть один из тех самых фонарей полудев-полуптиц, что стояли одной ногой в мирах живых, а другой - в Призрачных Просторах. Я хотела спросить у Артура, если он распознал заклятье, то почему не предупредил нас о том, что нужны будут артефакты. Знал ли он о них? И если знал, то почему промолчал? Но задавать какие-либо вопросы было уже поздно.
Колдунья ступила в круг, Ивар, Вильярис и Курия встали, освободили слова заклинаний, сделав пассы руками, и энергетическая платформа пришла в движение. За несколько секунд защитный барьер поднялся снизу-вверх и сомкнулся над нашими головами. Артур вскочил вслед за мной, мы оказались внутри защитного круга, пылающего алым пламенем. Гончие приняли свой истинный облик, одежда на них разлетелась в клочья, показывая этому миру сосредоточения стальных мышц, вечно голодных глаз и смертоносных клыков. Все звуки тут же исчезли. Час икс наступил. Колдунья ненадолго оторопела, наблюдая за смыкающимся куполом, потом за всеми нами, но быстро прейдя в себя, она бросила стилет себе под ноги. Он вонзился острым концом в землю, войдя наполовину своей длинны, и теперь походил на меч, брошенный на поле брани. Правой рукой она собрала энергетический сгусток и не прицеливаясь метнула его наотмашь. Опрометчиво, весьма. Я без труда поймала его, расплела, как клубок и прибавила к своему магнитному полю. Этих секунд колдунье хватило, чтобы аккуратно опустить на землю фонарь, не разбив его, рядом со стилетом. И выровнявшись, она тут же крутанулась вокруг себя на одной ноге, образовав защитный круг, что тотчас же засветился холодным ледяным светом. Теперь ненадолго она была в относительной безопасности. Гончие были слишком далеко, чтобы напасть до того, как она активирует защиту. Но даже если бы и напали, то эта затея скорее бы не увенчалась успехом. А Ивар в это время был занят стабилизацией энергетического барьера, внутри которого мы теперь были заперты. Он метнул шар, но тот лишь рассыпался малахитовыми искрами, ударяясь об защитный круг колдуньи. Она же в это время возвела руки к небу и быстро затараторила. Как мы и ожидали, земля на могилах зашевелилась. Вокруг всех могил одновременно. Должно быть, она примешала в это воскрешение своей крови, раз умертвии так быстро отвечали на её зов. Вот из одного могильного холмика показалась рука, бледно-серая, со свисающими ошмётками кожи. Блеснули белизной в лунном свете натянутые сухожилия между мышечных тканей и часть оголённой кости. Стало жутко вонять разложением.