Шло время. Ночь нехотя отдавала власть новому дню. Становилось светлее. На кладбище было тихо и ни одна из живых тварей несмела нарушить этот покой. Ветер разносил запах мертвечины и весенней грозы. Примешивал к нему метал свежей крови, двоякий аромат серы и капли восточных пряностей. Братской могилой стала для нас эта земля.
Пленившая нас, чудесная из всех чудес, стояла неподвижно и лицо её не выражало никаких эмоций. Затем она вздохнула, сказав:
- Уму не постижимая смелость! - И зашлась весёлым и беззаботным смехом. Как неведомый до сей поры груз, отступила темнота и на востоке небо посветлело. Она смеялась лесным родником и лес вторил ей птичьими голосами, шумом деревьев. Вдоволь насмеявшись, она смотрела на нас без тени угрозы, как любящий родитель, сменивший гнев на милость.
- Ты знал, что, прикоснувшись к ней, изменишь её. Ты знал, что никогда не сможешь быть с ней самим собой, ибо она не примет тебя таким. И потому держался. Даже когда я стала распалять ваше пламя, ты держался с непоколебимой стойкостью. Ты бы даже ментальный секс себе с ней не позволил бы, если бы не был смертельно ранен. - Она посмотрела на меня - О, да. Все, что вы пережили, было сплетением фантазий вас обоих. - Она хлопнула в ладоши. - И это было просто головокружительно! Я с превеликим удовольствием понаблюдала бы за вами ещё много-много раз!
Мы вновь могли двигаться. Но ни я ни Н'Гунн не спешили вставать. Мы сели на траве и воззрились на её снизу вверх, как ученики на учителя. Ко мне возвращалась свобода мысли, я уже могла говорить, но молчала. Думала. Теперь понятно, откуда такая не состыковка. Н'Гунн порвал на мне одежду, и мы слились с ним в единое целое. Это было не физически. Это было в наших мечтах. И эти мечты дали такой мощный разряд энергии, что он смог исцелить смертельную рану Гончего, нейтрализовать яд в его теле, что попал в кровь от ранившей его умертвии и при этом остались силы и для меня. И все же мы оба достигли кульминации вполне-таки физически.
- А после, - продолжала она, - ты просто взял и вручил ей свою судьбу. Готов был умереть, чтобы она могла жить. Поразительная самоотверженность, особенно для создания Тьмы!
- Что может знать о самоотверженности та, чьё имя Рок? - спросил Н'Гунн.
Она снова засмеялась, но уже более сдержанно.
- Думаешь, я та самая богиня, которой вас пугают легенды? Думаешь, я воплощение Рока? - Она отрицательно мотнула головой. - Нет. Я лишь отблеск её силы. Её дитя. Она пробудила меня для служения. А вот её мощь поистине колоссальна.
Мы с Н'Гунном переглянулись. Если верить её словам и она всего лишь "отблеск силы" воплощения Рока, то какой должно быть могучей была сама богиня. Неудивительно, что только одно упоминание вызывало восторженный ужас.
- Так ты не убьёшь нас? - Я немного осмелела.
- Зачем же? - Она удивилась как-то по-детски, театрально надув губы. - Из-за того, что ты не захотела делать выбор и не подчинилась мне? Ах, милое и неразумное дитя, богиня ценит жизнь в любом её проявлении. Я огорчила бы её, если бы загубила такой потенциал без весомой на то причины. Моя мать видит моими глазами, - она прикоснулась пальцами к вискам, - чувствует моим сердцем, - положила руку на грудь. - Вы бы поняли меня, если бы хоть раз встретились с ней.
Я не сомневалась в правдивости её слов, если она казалась мне самым прекрасным и самым опасным существом, что я видела прежде, то было сложно и вообразить насколько эти качества преобладают в её богине.
- Вы весьма необычны... - она смерила взглядом меня, улыбаясь. Потом перевела взгляд на Н’Гунна, осмотрела его не спеша, задержавшись взглядом на его мужских прелестях, и облизнулась. Я ощутила укол ревности, который тотчас же сменился новой волной возбуждения. Н'Гунн взгляда не отвёл. Он не двигался, смотря на неё исподлобья. - И этот ваш принц Хаоса... - Она посмотрела за наши спины, туда, где были тела наших товарищей. Туда, где бездыханным лежало тело Ивара. Я не решилась повернуться. Я смотрела на неё. - Преинтереснейший экземпляр! Я бы познакомилась с ним. - Говоря это, она обворожительно улыбнулась, глядя на меня.
Она явно меня дразнила, но во взгляде её я не нашла ни презрения, ни тщеславия. Она не считала нас недостойными. Она не считала себя лучше нас.
Дитя богини посмотрела куда-то в даль, куда уходили последние тени ночи, и улыбка её стала мечтательной. Восходящее солнце загорелось оранжевым заревом, касаясь первыми лучами верхушек деревьев.
- Мне пора идти туда, где ждёт меня моя семья. - Она посмотрела на нас покровительно. - Вы можете называть меня Рэй. Я хранитель равновесия и водных глубин. Те, кто отправили вас сюда, назвали бы меня полубогом или младшим божеством. - Рэй медленно обвела пространство за нашими спинами прощальным взглядом. - Ваши друзья скоро проснуться. Возвращайтесь туда, от куда пришли, так быстро, как только сможете. - Она немного помолчала, словно слушала кого-то. - Моя возлюбленная богиня разрешает вашим Странникам установить тут базу для наблюдений. Вы сможете открывать порталы. Мы не станем препятствовать. - Снова пауза. - Но если кто-то из вашей братии станет искать встречи с нами, без нашего на то позволения - мы примем самые решительные меры. Это наш мир. - Она посмотрела доброжелательно. - До встречи, мои юные друзья. Вы удивили меня, а это довольно нелегко.
И растаяла. Просто растаяла в воздухе, там, где стояла. Только, что она была тут, и мы купались в потоках её силы, и вот её уже нет.
Н'Гунн встал и подал мне руку, помогая подняться. От продолжительного нахождения в одном и том же положении, мои мышцы затекли и сейчас неприятно ныли. Мы огляделись. Все могилы были такими, как и накануне вечером. Нигде не было ни единого следа борьбы, брызг крови или частей тел. Трупа колдуньи тоже не было, как и артефактов, что она принесла с собой. Наши друзья, все как один здоровы, без ран. Они просто спали. Должно быть Рэй не только воскресила и исцелила всех членов нашей группы, кроме нас с Н'Гунном. Она ещё и убрала весь тот бардак, что мы устроили.
Удостоверившись, что я стою твёрдо, Н'Гунн оставил меня и направился к старым могилам. Там они с Тси предусмотрительно спрятали для себя одежду. Складывалось впечатление, что мы вчера ночью просто уснули на этом кладбище и на самом деле ничего не произошло. Это защитная функция сознания - стремится вычеркнуть из памяти кошмар уходящей ночи. Я не должна это позволить.
По дороге в дом, в котором мы гостили, Н'Гунн очень стиснуто поведал остальным, что произошло, кто и как вернул их из мёртвых. Краткое изложение явно никого не удовлетворило, но Ивар поторопил всех, напоминая, что мы ещё должны вернуться вовремя. Наша компания в последний раз позавтракала вместе с хозяевами простой деревенской стряпней. Собрав вещи и попрощавшись, мы уходили. Они звали нас в гости ещё, а мы обещали приехать. Как только мы покинули пределы села, Ивар и Курия вернулись, чтобы очистить память этих прекрасных людей от нашего пребывания.
Добравшись до нужного места в лесопосадке, не далеко от оставшегося позади села, мы расположились в тени деревьев, на траве, кругом, ожидая открытия портала. Это было назначенное место, но время ещё не наступило, и у нас был шанс побыть вместе ещё не много. Вильярис разогнал насекомых, чтобы те нас не донимали. Мы больше не боялись быть пойманными на магии, а потому использовали её себе во благо. Тси хотела призвать тучи и заслонить такое нещадное для них солнце, но Н'Гунн запретил, мотивировав тем, что в мире где их так любезно вернули к жизни, ещё и отпустили подобру-поздорову, не стоит злоупотреблять гостеприимством, и как он выразился: «Двигать мебель на свой лад».
- Кстати об этом... - Молвила я, осматривая своих друзей по очереди. - Мы, может быть, и не сможем больше никогда поговорить, как сейчас...
- Ты хочешь знать, что за порогом? - Спросила Тси.
Я кивнула. Тси закрыла глаза, и лицо её было расслабленным, словно она просто наслаждалась дуновением ветра, а не собиралась рассказать о самом страшном событии в своей жизни.
- Я была в покое. Была в Бездонных Глубинах Великой Тьмы. Не было больше ни боли, ни отчаянья, ни страха. Была только я в темноте. Мне предстояло растворится во Тьме, стать её частью. - Она открыла глаза и посмотрела на Н'Гунна. - Но я вернулась. Выходит, не пришёл ещё мой час.