Мы побежали за хлев и бросились в поле. Не знаем, что там делалось, когда загорелась хата, только позади себя услышали несколько выстрелов.
Когда мы остановились и оглянулись, то увидели, что огонь уже охватил соседние хаты. Поднялась суета, крики. Только в нашем конце деревни было тихо. Мы побежали домой.
Мать всё время плакала, но, увидев нас, повеселела. А дядя спросил:
— Ну как, дорогие племянники, зажгли мою хату?
— Хорошо горит! — засмеялись мы.
Тут прибежал в хату Петр и сказал, что немцы ловят и стреляют людей. Мы все выскочили из хаты и побежали в поле. Вдруг видим — навстречу нам из лесу бегут люди. Это были партизаны. Они со всех сторон напали на немцев. Застрекотал пулемет, начался большой бой. Я догадался, что с партизанами было договорено, что мы в эту ночь подожжем штаб, а они нападут на немцев.
Всю ночь продолжалась стрельба. Назавтра мы узнали, что партизаны уничтожили и прогнали немцев. Сгорело девять хат.
Через неделю нашу деревню окружил карательный отряд. Но партизаны разбили и его.
Теперь у моего дяди Якова Анисовца новая хата с большими окнами. Стоит она под теми же тремя вербами. Вербы уже обросли новой корой и весною зазеленеют вновь.
Павел Анисовец, 1932 года рождения.
МОЙ БРАТ
Было это зимой. Немцы возили из лесу дрова. Я, мой брат Володя, его товарищ Алесь Абрамов, Толя Байков и другие играли на улице около казармы. Вышел немецкий офицер и позвал нас к себе. Когда мы подошли, он выбрал самых больших и сильных и повел во двор казармы разгружать машины с дровами.
Я был меньше остальных, и меня не взяли. Вернувшись с работы, Володя по секрету рассказал мне, что произошло при разгрузке.
Несколько немцев тоже разгружали дрова. Они так вспотели, что сбросили с себя верхнюю одежду. Винтовки и револьверы лежали тут же, около одежды.
На крыле переднего колеса автомашины лежала шинель, под ней в кобуре револьвер. Володя вспомнил, как однажды товарищ Маньковский сказал ребятам: «Вот вы третесь около немцев, покупаете у них папиросы и всякую дрянь, а „одолжить“ оружие не догадаетесь. А оно нам очень нужно». Володя решил завладеть револьвером..
На дорожке он заметил толстый согнутый болт и подумал, что болт может ему пригодиться.
Улучив удобный момент, Володя поднял болт, быстро отстегнул кобуру, взял револьвер, а на его место положил болт. Солдаты стояли к нему спиной и ничего не видели. Сунув револьвер в карман, Володя взял полено и понес к штабелю.
Штабель плотно прилегал к дощатому забору, который отделял двор от улицы. Володя подошел к забору, оглянулся и, не увидев никого, кто мог бы заметить, ударил бревном о доску. Доска отскочила от жерди, к которой была прибита. Володя положил револьвер на дрова и накрыл его бревном.
Товарищи заметили это и обрадовались. Володя погрозил им кулаком, и они снова принялись за работу. Вскоре зазвенел звонок на обед. Немцы быстро разобрали свои шинели, оружие и пошли в казарму. Ребята тоже ушли со двора.
— Мы всё видели, — сказал Толя.
— Если немцы дознаются, что пропал револьвер, то начнут искать, будут допытываться, кто взял. Говорите, что не видели и ничего не знаете, — сказал Володя.
На углу он остановил товарищей и шепнул:
— Пока немцы не спохватились, надо взять револьвер. Вы наблюдайте, а я пойду, — брат быстро подошел к выбитой доске, просунул в щель руку и вытащил оттуда револьвер. Спрятав его в карман, он махнул товарищам: «Идите, мол, прямо…» А сам зашагал по другой улице. Придя домой, он спрятал револьвер под доски тротуара.
На следующий день, утром, мать погнали копать окопы. Я и Володя остались дома. Мы играли с меньшими детьми. В сенях послышался грохот, и в, хату вошли три немца. Они начали допытываться про револьвер.
— Ничего не знаю… — ответил Володя.
Немцы перерыли в хате всё, но оружия не нашли.
Неудача разозлила их. Они набросились на Володю и избили его до крови. Но и это не помогло. Брат говорил одно и то же:
— Никакого револьвера я не видел.
Я и жалел брата и гордился его смелостью.
Немцы забрали Володю и повели в гестапо.
Офицер, который вел допрос, сначала хотел взять лаской. Он сказал: если Володя признается и отдаст револьвер, то его сразу отпустят домой и дадут подарок. Но офицер старался напрасно. Володя не признавался. Тогда его начали бить. Потом посадили в холодную. Когда и это не подействовало, немцы собрали всех товарищей Володи и сказали, будто бы они выдали друг друга. Остается выяснить, кто из трех виноват. При этом немцы внимательно следили за мальчиками.
— Я не брал, а если кто брал или видел, пусть скажет, — говорили они.
Убедившись, что от них ничего не выведаешь, Толю и Алеся отпустили, а Володю продолжали мучить. Но никакие муки не смогли сломить его упорства. Фашистам надоело возиться с ним, и они решили прикончить брата.
Его повели в камеру смерти.
Когда он вошел, то увидел двух немцев, которые держали большой мешок. Володя не раз слышал про эту казнь. Так немцы расправлялись с партизанами, которые на допросе отказывались говорить. Они завязывали человека в мешок и бросали под лед в Днепр.
Брат невольно остановился у двери. К нему подскочили два жандарма. Один схватил Володю за руки, другой за ноги, подняли и сунули его в мешок. Володя громко заплакал и попробовал дрыгнуть ногой. Его ударили сапогом в бок. У Володи заняло дух. Он застонал и замолк. Его подняли, вынесли на двор и кинули в автомашину. Через несколько минут грузовик затарахтел и тронулся с места.
Володе показалось, что в кузове, кроме него, никого нет. Он попробовал выбраться из мешка. Собрал в комок мешковину и прогрыз в ней зубами небольшую дырку. Затем он пальцами стал разрывать мешок. Когда дырка увеличилась, он засунул ногу и обе руки, напрягся, и мешок разорвался. После этого Володя осторожно высунул голову и осмотрелся. В кузове действительно никого не было. Машина быстро мчалась по дороге. Володя сбросил с себя мешок, ухватился руками за борт, изловчился и прыгнул с машины под уклон, в снег.
Недалеко был лес. Володя пополз. Руки деревенели от холода, но он не обращал на это внимания. Ему хотелось быстрее добраться до леса, который укроет его от немцев.
Он успел отползти с полкилометра, как вдруг услышал конский топот. По дороге ехал полицай на коне. Увидев Володю, полицай погнался за ним. Володя хотел подняться и бежать, но в этот момент полицай крепким ударом плети сбил его с ног.
Полицай пригнал Володю в Шклов и сдал в комендатуру. Его посадили в тюрьму, допытывались, кто он и откуда. Володя не признался. Через несколько дней Володю перевели в лагерь. Вместе с другими его гоняли копать окопы вокруг города.
Я часто носил ему передачу. Во время наших встреч брат рассказал мне, как немцы издевались над ним в гестапо, как он спасся от смерти. Однажды он сказал мне, где спрятан револьвер. Я отыскал револьвер и через Володиных друзей передал товарищу Маньковскому.
В лагере Володя пробыл до отступления немцев. Уезжая, немцы вывезли его в Германию. Из Германии Володя до сих пор еще не вернулся.
Коля Кавкулин, 1931 года рождения.
Город Шклов.
В ТЕ ДНИ
После больших боев с фашистами осталось много оружия. Мы с дедушкой собрали винтовки, пулемет и спрятали их в лесу. Весной немцы убили всех моих родных, и меня взял к себе дядя.
Живя у него, я часто ходил в свою хату, которая стояла теперь пустой, и вспоминал, как мы хорошо жили, где и что у нас лежало. Случалось, что находил вещи, спрятанные родителями.
В крыше над кладовой я нашел бинокль. Я влез на крышу клети. Отсюда была видна соседняя деревня Княжицы. В ней размещался немецкий гарнизон. Было очень интересно смотреть на деревню в бинокль: видно, как ходят и ездят люди, как полицаи катаются по улице на велосипедах. Около деревни, на пригорке, немецкие укрепления, обнесенные деревянной стеной. По этой стене ходят часовые.