— А что? — поворачиваюсь к нему и намеренно откидываю челку в сторону. — Сожжешь другую сторону?
Он осекается. Уверен, ему определенно было что сказать, но после моих слов он замолкает и отпускает мою кисть. Его лицо искажается от отвращения. Он единственный, кто на меня так смотрит. Единственный, кто не скрывает неприязни при взгляде на мое лицо. Впрочем, меня видели немногие. Ким, потому что он почти не выходил из моей палаты. Двадцать четыре на семь дежурил рядом. Когда снимали повязку в палате их было трое. Ким, отец и доктор. Ни у кого, кроме родного отца, на лице не было отвращения. Доктор смотрел равнодушно, Ким со злостью. Он единственный до конца искал виновника. Отец отмахнулся сразу. Даже когда я сказал ему, что это подстроили.
“— Не выдумывай, — сказал он. — Твои эти попрыгушки должны были так закончиться. Я говорил!
— Я сделал все правильно, папа, — наивно заявлял.
— По результатам проверки виновник ты, — вынес вердикт.”
Это мы с Кимом не верили. Я, потому что чувствовал — с байком что-то не так, а он… он просто знал, что я профи.
— Уволь меня от необходимости вытирать ей слюни, — выхожу из воспоминаний и бросаю отцу резче, чем планировал.
Разговоры с ним всегда даются мне тяжело. После того, как я узнал, кто и как подстроил ту аварию — особенно.
— Решил обзавестись доченькой — сам ее и катай в универ. Она мне никто.
— Ты… — он делает шаг ко мне.
— Бодя! — восклицает новоиспеченная мамаша.
Следом за ней семенит и Соня. Имя у нее, конечно… дурацкое. Раздражает. Хотя, если признаться, меня в ней все раздражает. Даже она сама.
— Мы едем?
— Да, конечно, — голос отца тут же становится медовым.
— Спасибо, что согласился меня подвезти, — неожиданно лепит Соня и тащится к моей машине.
Прилипает к ручке двери, словно пиявка и демонстративно щелкает замком. Ее поведение настолько обескураживающе, что я позволяю ей сесть в салон и закрыть за собой дверь.
— Вот и славно, — щебечет отец и, забрав свою временную подстилку, ведет ее к своей машине. Ему ее уже подогнали. В отличие от меня отец не ездит за рулем сам, а нанимает водителя.
Когда их машина скрывается за воротами, все-таки открываю дверцу и сажусь на водительское сидение. Завожу мотор, выезжаю из гаража и, остановившись у ворот, командую:
— На выход!
— Что?
Она поворачивается ко мне всем корпусом.
— Плохо слышишь? Пошла вон из моей машины.
Она не спешит. Точнее, судя по ее резкому глубокому вдоху, вообще не планирует выходить.
— Если это из-за того, что было в бассейне, то я никому не скажу. Я же ничего не видела, — тараторит. — И лицо твое…
Затыкаю ей рот рукой. Основательно прикладываю ладонь к ее губам и вдавливаю ее тупую голову в сиденье. Игнорирую тот факт, что меня будоражит ее близость. Засовываю куда подальше неуместные реакции своего организма, когда прикасаюсь к ее горячим губам.
— Есть пара простых правил, — нажимаю посильнее, чтобы до этой идиотки дошло. — Ты со мной не разговариваешь, ты ко мне не прикасаешься, ты на меня не смотришь. И никогда, слышишь, никогда не вспоминаешь то, что видела. Если хотя бы одна живая душа узнает об этом — я тебя убью. Задушу собственными руками, усекла?
Она моргает, так как кивнуть не может. Смотрит на меня круглыми от шока глазами и мычит что-то в руку.
— Я убираю ладонь и ты проваливаешь из машины. Как ты будешь добираться меня не ебет.
Стоит мне отпустить ее, как она вылетает из машины. Вываливается вместе с рюкзаком и захлопывает дверь. Отскакивает от машины, когда я завожу мотор и трогаюсь. Бросив напоследок взгляд в зеркало заднего вида, улавливаю ее тоненькую фигурку с рюкзаком в руке. На долю миллисекунды во мне просыпается что-то, похожее на совесть. Я даже цепенею, но тут же выдыхаю, потому что все улетучивается. Эта циничная сука сгорела вместе с частью моего лица в той аварии.
Ваша поддержка помогает мне писать больше и выкладывать проды чаще, поэтому поддерживайте книжечку, не ленитесь)
Глава 6
Соня
В университет я попадаю ко второй паре. Стефу нахожу в коридоре вместе с другими девчонками. При виде меня она поднимает руку вверх и любезно улыбается.
— Привет, — говорит, притягивая меня к себе, чтобы обнять. — Я думала, после вчерашнего ты решишь отсидеться.
— Ты о чем?
— Романова, ты издеваешься?! — восклицает Стефа. — Ты забыла о том, что случилось в коридоре?
— Помню я.
— Оглядывайся теперь, — говорит наставнически. — А мы будем рядом.
При других девочках не решаюсь рассказывать новости, но поделиться очень хочется. Да и вообще поговорить. Я за сегодняшнее утро успела закипеть от злости, успокоиться, проникнуться состраданием и назвать себя идиоткой, которая не разбирается в людях. Мне срочно нужен кто-то еще, чтобы отвлечься от невыносимого сводного брата, которого еще вчера утром не было, а сегодня он выставил меня на мороз и вынудил двадцать минут ждать такси.