В восемь набираю Ярослава.
— Викуся, доброе утро! — отвечает сразу же. Голос бодрый.
— Доброе ли оно…
— Если день начался, все живы здоровы — это уже прекрасно, — смеется.
— Оптимист.
— Только так. Иначе утопия.
— Нам поговорить надо. Как там Елена?
— Более-менее. Я нанял медсестру. Она присмотрит. Мне в офис надо. Давай там встретимся.
— Во сколько мне приехать?
— Любое время, мои двери всегда открыты.
Разговор с Ярославом немного поднимает настроение. Наверное, частично в нем я нашла отца, которого у меня никогда не было.
Иду в ванную. Вода также придает сил. Мир уже не кажется настолько мрачным.
В коридоре сталкиваюсь с охранником.
— Виктория Андреевна, там к вам посетитель. Говорит, что вы его ждете.
— Никого я не жду, — плотнее закутываюсь в теплый халат.
— Он уверят в обратном.
— Кто?
— Назвался просто Степан.
От этого имени вздрагиваю.
— Скажите, пусть убирается!
Это ж какая наглость! Заявиться ко мне в дом!
— Он просил еще передать, что вы будете заинтересованы узнать правду про Катерину.
Гад! Знает куда бить!
— Он один или с охраной?
— Один на машине.
— Хорошо. Я к нему выйду. Только будьте поблизости. Не выпускайте меня из поля зрения, — направляюсь к себе в комнату, чтобы одеться.
По-хорошему мне не следует с ним встречаться. Но еще я решила не прятать голову в песок. Я встречаюсь с Ярославом, и нам с ним не повредит дополнительная информация. Даже от палача.
Он, конечно, может врать. Но думаю, он смешает вранье с правдой. Моя задача — выудить эту самую правду.
Через десять минут подхожу к воротам дома. Степан стоит рядом с охранником в серых джинсах, черной футболке и кожаной куртке. Одежда сбрасывает ему еще несколько лет.
— Зачем вы приехали? — интересуюсь вместо приветствия.
— Я же говорил, что наша следующая встреча не за горами, — расплывается в улыбке. — Виктория, вы несравненны.
— Оставьте свою грубую лесть. Чего вам надо?
— Отойдем? Или мы будем при этих замечательных парнях вести беды?
Киваю. На территорию его не пускаю. Там дети.
Отходим немного дальше. Но я слежу, чтобы я находилась в поле зрения охранников.
— Так в чем суть разговора?
— Деловая женщина. Уважаю, — делает легкий поклон.
Позер!
— К делу! — даже не скрываю презрения во взгляде.
— Я полагаю, вы заинтересованы в уничтожении Андрея? Вашего, так сказать, папочки, — хитро щурится.
— Откуда у вас такие выводы?
— Он вам много крови попил. Играет грязно. Но это далеко не все причины, почему вы будете помогать мне.
— А вы уже уверены в моем согласии? — криво усмехаюсь.
— Не сомневаюсь, Виктория, — щелкает пальцами.
— Почему же?
— А как можно не отомстить человеку, который продавал вашу мать, подкладывал ее под нужных людей, спаивал, заставлял шпионить? — спрашивает миролюбиво, только в глазах мелькает хищный блеск.
— И вы думаете, я поверю на слово, такому как вы? — холодный пот струится по спине. Внутри все превращается в лед.
— Вы меня не знаете, чтобы делать выводы каков я, — его уши при этом мерзко шевелятся. — Но у меня не только слова, а и доказательства. И можете, поинтересоваться у Ярослава. Он был, можно сказать, одним из клиентов вашей матушки.
Глава 27
— У Ярослава с моей матерью… — обрываю речь на полуслове. Нельзя ему говорить, известную мне информацию. — Не думайте, что омрачая память моей матери, вы чего-то добьетесь.
Он все же бьет очень точно, в цель попадает. Его слова, они не сплошна ложь. Отец способен на подобное. Это подтверждают и его слова, и Ярослав, который многое умалчивал. Он жалел меня и не хотел рассказывать гадости о маме.
Пока понимаю это так. Не верю, что Ярослав стоит на одной ступени с моим отцом и Степаном.
— Вы же за справедливость. Я тоже. Пришло время возмездия, — срывает листик с дерева, мнет его в пальцах.
— Очень смешно. Нет, — облокачиваюсь о забор. Еще раз проверяю взглядом охранников. — Скорее вы хотите запудрить мне мозги и использовать в своих целях.
— Ваш отец принес и мне много горя. Из-за него и его друга Ярослава я был вынужден бежать из страны. Перед этим инсценировав свою смерть. Они шли меня убивать. И если бы не моя реакция, лежать бы мне давно в земельке, — чешет мочку уха.
— Почему же они хотели расправиться с таким святым человеком как вы? — выгибаю бровь.
— Виктория, ваш сарказм не уместен. Я никогда не говорил о своей безгрешности. Мы все не святые. Но черноту во мне пробудили именно они.