Все, к черту! Надо завтра ехать в город и попытаться что-то выяснить там, хотя и непонятно — что. Финансовое положение Стрельцова? Его взаимоотношения с Тиной? Или вообще надо искать кого-то неизвестного?
Приняв героическое решение забыть обо всем до завтра, я наполнила ванну, разболтала в воде пакет морской соли... Вода была такая теплая, такая душистая...
В голове, однако, продолжали крутиться одни и те же мысли. Ну, хватит, а? Убийство — явно не лучшая тема для размышлений в ванне. Чего-то мне для полного отрешения не хватало, должно быть, музыки. Еще в первый день я притащила в ванную из комнаты приемник — справа от изголовья висела полочка, как для него придуманная. Чуть высоковато, правда. Дотянувшись, я нажала тугую клавишу... точнее, попыталась ее нажать... приемник заскользил... пытаясь кончиками пальцев задержать его падение, я левой рукой — совершенно рефлекторно, сообразить ничего уже не успевала — выдернула шнур из розетки. Приемник плюхнулся точно в ванну, выплеснув, по-моему, половину воды.
Да, день выдался явно неудачный. Нет, ну надо же быть такой идиоткой, ведь по всем техникам безопасности электроприборы в ванной не включают! Я попыталась оправдаться сама перед собой: ведь полка не над самой ванной, чего бы приемнику вздумалось в эту сторону ехать? Оказывается, шурупы, на которых она держалась, немного расшатались и появился некоторый крен. Тьфу! Тоже мне, «Европа люкс»! Если бы не инстинкт самосохранения, сработавший каким-то чудом в нужном направлении — «европейский» пансионат получил бы еще один труп. Вот не помню, как выглядят погибшие от удара электрического тока. Вряд ли очень эстетично.
Злость, однако, выбила меня из того ступора, в котором я находилась с момента разговора с Мариной. Я завернулась в махровую простыню, вылила из ванной воду, положила сушиться злополучный приемник, сделала себе кофе, залезла в кресло и стала думать. Да, да, миллион раз слышала, женщины этим процессом не владеют. Но попробовать-то можно? Хотя бы разложить все... ох, нет, не надо мне сейчас про полочки!
Итак, первое — зачем мне все это надо. Инстинкт познания, помноженный на патологическую любовь к детективной литературе. С этим ясно, а дальше начинается полный туман. Триста семьдесят вопросов и два с половиной ответа.
Второе. У кого была возможность подсунуть Голубю эту гадость? Если забыть о симпатиях-антипатиях и неясных пока мотивах — чисто технически это мог проделать кто угодно. Проще всего подменить саму бутылку, но для этого надо иметь идентичную, а в пансионатском баре такой действительно нет и не было. До ближайшей торговой точки далековато: увидеть в окно бутылку, съездить купить аналогичную, перезалить… Времени это займет изрядно, и когда подмену осуществлять? В полночь, что ли? Не годится. Если же знать заранее, например, Голубь покупает эту бутылку при ком-то... По-моему, чересчур замысловато. Хотя возможно. Вариант попроще — подменить содержимое исходной — голубевской — бутылки. Если запастись воронкой, процедура займет не больше минуты. Правда, проводить ее надо там, где никто не увидит. Можно в том же коттедже. Ванная, туалет... Надо уточнить у Марины, что там вообще было. В желудке, в бутылке со стола. Чистый метанол с перцем или с примесью нормальной водки. И… могли остаться следы, надо у Катюши спросить. Капли, пятна какие-нибудь. Хорошая горничная такие вещи замечает автоматически. И телепатии никакой не надо: если я в окно видела их посиделки, то же самое мог видеть кто угодно.
Стоп. Что-то я еще видела. На пляж я шла часов в шесть-полседьмого. Шла обычной дорогой, то есть мимо голубевского коттеджа. Ну, Риточка, ты же не всегда такая идиотка, как сегодня в ванной, напрягись. Закрыв глаза, я попыталась восстановить этот момент. Так… Голову не положу, но, кажется, бутылка на столике уже стояла, а в комнате никого не было. Опять же. Если это видела я, мог видеть и кто угодно. Непонятно вот что. Откуда уверенность, что выпьет это только Голубь, а не Тина или еще кто-нибудь и голубевских гостей? Хотя... Стрельцов или тот, кто пришел после него... знают, что жена в баре, то есть... Это еще не уверенность в личности жертвы, но все-таки.
С того момента, как Тина ушла, возможность подменить содержимое была у десятка людей, включая меня и Катюшу. А что? Мужчины пошли в «кабинет», она сказала «я тут приберусь немного»... Зачем — это уже другой вопрос.
Или Бардин — мог зайти? Да элементарно! Правда, на «журналистское расследование» он согласился с легкостью. Значит, не он? Или…
А если еще вспомнить про тех, кто не попал в поле зрения... Надо завтра разыскать Симонову, пусть знакомит со Стрельцовым. Пока я не выясню, сколько времени он пробыл у Голубя, я с места не сдвинусь. Хотя очень забавно получится, если он, Стрельцов, как раз и есть тот злобный отравитель... Возможность была, мотив, вроде, тоже, и пальчики на бутылке его. Впрочем, это как раз не довод, скорее наоборот — даже у полного идиота хватило бы мозгов протереть «орудие».
Третье. Почему выбран такой странный способ убийства? Метиловый спирт, конечно, легко раздобыть, но есть тут одна махонькая закавыка. Технический метанол так разит всякой дрянью, что его даже с насморком не употребишь. Не знаю, можно ли его очистить в домашних условиях. Значит, вероятно, источник — какая-нибудь лаборатория. Это без проблем. Университеты, институты и все такое.
Вот только… в любой химлаборатории с неменьшей легкостью можно раздобыть что-нибудь... м-м... не столь экзотическое. Ну, скажем, элементарный цианид — простенько и надежно. И нужно его гораздо меньше, и подсыпать проще. Недавно, правда, какой-то детективный автор убеждал публику в том, что цианид, дескать, нестоек и потому выпускается исключительно в запаянных номерных ампулах, и отсыпать его «для личного употребления» никак невозможно по причине этой самой нестойкости. Ну-ну. Не знаю, может, он и в ампулах выпускается, спорить не стану. Но вообще-то всю жизнь был в стеклянных банках, сама видела, в каждой химлаборатории такие стоят, может, и еще где встречаются. А что нестойкий, так это вообще курам на смех. Никуда он не разлагается, наоборот, влагу из воздуха впитывает.
Почему же все-таки древесный спирт? Почему, в конце концов, вообще отравление? Почему не выстрел, не удар по затылку? Единственное более-менее логичное объяснение, которое приходит в голову — в конструкции метанол-обрыв велика вероятность, что происшедшее спишут на несчастный случай. Как оно почти что и сложилось.
9.
Упрямство украшает женщину
Марина Мнишек
Воистину — везет тому, кто сам себя везет. Первым человеком, с которым я столкнулась в редакции, оказалась Танюшка Симонова. Она не Санечка, так что обошлось без дурацких вопросиков «зачем тебе это надо?» Собственно, в редакции чужие «надо» вообще редко кого интересуют. У каждого своих выше крыши. Да, нет, не знаю, побежали дальше.
— Стрельцов? О-о-очень обаятельный мужчина, в прекрасных отношениях остались, даже с 8 марта меня поздравляет. Но предупреждаю: безнадежен, очень любит жену — представляешь, такая классическая «Катюша» — коса золотая и глаза в пол-лица. Называет ее Котенок и весь при этом сияет. Ну, сама поглядишь. Мне надо посмотреть, как фотографии встанут, если полчасика подождешь, я как раз в нужную сторону еду, забежим к нему в контору, я тебя лично отрекомендую.
По дороге я вкратце рассказала Танюшке, в чем дело, и, дабы оправдать мой к Стрельцову интерес, мы сообща выработали железобетонную по непрошибаемости легенду. Хочется, мол, сделать не совсем традиционный материал. Обыкновенно смерть известного человека воспринимается через его дела. Но ведь он же человек? И наверняка личность, если смог чего-то достичь? Его окружение — не только деловые партнеры, с кем-то его связывают приятельские или даже дружеские отношения, так? А если одновременно? Тем более интересно, как это совмещалось. То есть имеется некий соцзаказ, но хочется сделать что-то живое. Уходит не должность, не бизнесмен — уходит человек.
— Пожалуй, хорошо, что вы пришли. Все это очень... — Вадим Алексеевич замялся, подбирая слово, — печально. Но мне почему-то действительно хочется о нем поговорить. — Стрельцов задумался. — Нестандартный человек. Штучная работа. Один из немногих, кому удается совмещать дружбу и бизнес. Точнее, наоборот, разделять.