Вернувшись домой, я обнаружила у ворот знакомую «восьмерку», и, открывая калитку, услышала чей-то раздраженный голос:
— Вы совершенно определенно обещали!
На крыльце стояла растерянная Лелька, а напротив — такая вся из себя дама. В белом льняном костюме с бледно-лиловым шейным платком и в фиолетовой шляпке. Дама возмущенно бедной Лельке выговаривала:
— Вы твердо сказали сто тысяч, а теперь начинаете крутить! Я не позволю так с собой обращаться! У меня есть свидетели!
Я решила помочь.
— Мадам, насколько мне известно — а мне известно, можете поверить — Элеонора Сергеевна ничего не подписывала, так что она имеет полное право передумать, это вам любой юрист скажет.
— А вы вообще молчите, вы тут никто!
Какая странная дама… И что с ней делать, силой выгонять?
За моей спиной послышался слабый скрип. Обернувшись, я увидела, как сквозь дыру в заборе лезет чья-то спина. Главное, убедительно так лезет, аж забор трещит. Очутившись на нашей территории, спина повернулась и оказалась Михаилом, держащим в руках немыслимых размеров арбуз.
— Вот, это вам.
Дама, смерив «группу поддержки» уничтожающим взглядом, ретировалась. Лелька хотела подхватить арбуз, но Михаил виновато покачал головой:
— Не, он тяжелый, я сам, — отнес на кухню — мы только успевали открывать перед ним двери — водрузил на стол и робко спросил:
— Можно, я пока начну железо собирать? А Игорь с Витьком сейчас подойдут. — Мы с Лелькой дружно расхохотались, настолько забавной получилась вся эта сцена. Интересно, а как наши соседи-спортсмены догадались, что мы обожаем этот «фрукт» больше всего на свете?
Мы с восторгом принялись за подарок, а спортсмены тем временем развили самую бурную деятельность. Видимо, на радостях, что спортзал продолжает свое существование, к тому же абсолютно легально. Оставив Игоря восстанавливать разобранные снаряды, Миша с Витьком поволокли на свалку коробки с барахлом, которые уже успели порядком намозолить нам глаза. Из сарая доносились лязг и грохот, впрочем, не особенно сильные — на кухне не было слышно, только в прихожей. Потом опять появился Михаил:
— Там, в сарае еще разбитый холодильник у стенки. Он с самого начала там стоял, мы не трогали. Если не нужен, может, и его заодно вынести?
Мы переглянулись — зачем нам разбитый холодильник, у нас два целых есть — и кивнули:
— Выносите.
Через пять минут Михаил прибежал снова:
— Там... ну, вы сами посмотрите.
Посмотрели.
И поняли, что, кажется, разбирать лестницу нам все-таки не придется. Если то, что ребята обнаружили под холодильником, не ход в подвал, который пыталась разыскать Лелька, тогда я вице-король Индии. Но ни слонов, ни свиты у меня нет, значит, наверное, это все-таки ход в подвал. Точно такой же, как в угольный, с другой стороны дома. И, конечно, с громадным амбарным замком.
Лелька принесла ключи от ворот и от угольного подвала, но ни тот, ни другой не подошли, Подвальный не хотел поворачиваться, хотя мы по совету Витька и налили в замок масла, а тот, что от ворот, вообще болтался в скважине, как пробка от аптечного пузырька в горлышке шампанской бутылки. Михаил было схватился за ломик, но мы вспомнили про те ключи, что нашлись в кухонном столе. Один из них, пусть с хрустом и скрежетом, но все-таки повернулся. Пришлось еще поколотить по дужке замка, которая никак не хотела выходить из гнезда — похоже, люк не трогали по меньшей мере лет десять, так все заросло.
— Ну, открываем?
Какой-то железкой подковырнули приржавевшую крышку, подняли, прислонили к стене. Вниз шла крутая деревянная лесенка, такая же, как в подвале под кухней.
Ни я, ни Лелька не стали упираться, когда нас отодвинули назад. Смелость, знаете ли, смелостью, но лезть вперед мужиков — это уже идиотизм, правда?
Вооружившись фонариками, первыми по узенькой лесенке двинулись вниз Михаил с Игорем, за ними Витек, потом мы. Что удивительно, не пахло никакой затхлостью, которая имеет обыкновение накапливаться в долго закрытых помещениях. На середине лестницы мы услышали Мишин голос:
— Народ, глаза поберегите, тут, кажется... — и зажмурились, а открыв глаза, увидели свет. Не виляющие лучи фонарей, а нормальное ровное освещение. Ну, может, немного тусклое.
— Класс! Даже электричество работает!
Однако никаких других приятных сюрпризов подвал не преподнес. Голые стены, вдоль потолка отопительные трубы, лампочка посредине, две розетки — и все. Ах да, еще вентиляционное окошко, выведенное, судя по расположению, под крыльцо.
Никаких тебе сундуков с бриллиантами, прикованных скелетов, загадочных люков или на худой конец выдвижных кирпичей. В углу еще одна лестница и люк в потолке. Открываться он по идее должен под диваном, на котором я сплю и под которым мы обнаружили фотоальбом. Люком, судя по его виду, не пользовались также лет десять, а то и все двадцать.
Получается, что таинственный Жора к подвалу отношения не имел, и скорее всего вообще не знал о его существовании.
Обидно! Тайная комната, а в ней — ни-че-го! Наша теплая компания буквально обнюхала каждый сантиметр поверхности — увы! Собрали только две-три горсти потемневших от старости древесных стружек. Мастерская тут была, что ли?
На этот раз первой оправилась от приступа золотой лихорадки и вспомнила о насущных жизненных потребностях Лелька:
— Слушайте, мальчики, а ведь здесь должно быть тепло зимой?
— Ну, — отозвался Игорь. Витек, как всегда, промолчал. Какой-то он у них робкий все-таки. — Запаха сырости нет, значит, не мокнет, даже потолок чистый. Трубы отопительные, а к этой стене с другой стороны котел примыкает. Должно быть тепло.
— Так чего мучиться в сарае, когда вот он, готовый зал?
«Мальчики», кажется, на минуту забыли, что такое «дышать», и глядели на Лельку восторженно-влюбленно — так, наверное какой-нибудь религиозный фанатик смотрит на давным-давно утерянную и чудом обретенную святыню. Как они завопили, когда мы собрались за ведрами и тряпками! Но уж тут мы были непреклонны и полы вымыли сами. В конце концов, женщина должна облагораживать окружающую действительность не одним только фактом своего присутствия. А если еще есть кому восхититься результатом — это вообще предел мечтаний!
9.
Жизнь полна неожиданностей
Голиаф
Проявив чудеса трудового героизма, наши спортсмены закончили переустановку железа в тот же вечер. Как результат — следующие два дня мы с Лелькой передвигались со скрипом, а лестницы воспринимали, как особо изощренные орудия пыток. Перезанимались на радостях, бывает.
К концу недели мышцы, как и положено, начали приходить в себя. И очень вовремя, потому что в пятницу утром я обнаружила на своем редакционном столе записку. Мол, звонили из прессцентра УВД: майор Ильин ждет меня тогда-то и там-то.
Открыв дверь нужного кабинета, я остолбенела. Нет, вообще-то я улыбнулась, поздоровалась, вошла и остановилась у стола, такая вся из себя наивная журналисточка в погоне за микроскопическими сенсациями. Но сердце, кажется, остановилось. Ибо за столом сидел давешний мой «преследователь».
На большинство моих знакомых дамского пола он, скорее всего, не произвел бы особого впечатления: рост не больше 180, ни тебе накачанных плеч, ни внешности киногероя. Худой, стриженый. Ничего, кроме глаз, пардон за невольный каламбур, в глаза не бросается. И кольцо обручальное, чтоб тебе пропасть!
— День добрый, присаживайтесь. Вы Рита? Меня зовут Никита Игоревич.
Да уж… Никита Игоревич Ильин — надо же! Только Змея Горыныча и половецких плясок не хватает. Черт, ведь готовилась, а тут все слова позабыла, сижу и мямлю что-то несусветное...
— Вы же понимаете, Никита Игоревич, какая сейчас ситуация. Опять возникла очередная партия фальшивых долларов, все взахлеб это обсуждают. Ну вот, народ нам звонит, интересуется, как обстоят дела у нас в городе, — вру беспардонно, за последние три недели только одна ненормальная и позвонила — допытывалась, не подорожает ли из-за этих фальшивых долларов проезд на общественном транспорте. — Мы ведь люди подневольные, зависим от общественных запросов, а народ имеет право знать, правда?