Ричард заметил, что провод, который вел к трубке, аккуратно перерезан почти у самого аппарата. Но все равно закричал:
— Джессика, я здесь! Подожди, не вешай трубку!
«Ричард, вчера вечером ты меня очень обидел, — продолжала Джессика. — С меня хватит. Я разрываю помолвку. Не желаю тебя больше видеть и кольцо не верну. Надеюсь, ты и твоя несчастная овца сгорите в аду! Пока!»
— Джессика! — воскликнул Ричард, словно надеясь, что если крикнет погромче, она его услышит. Автоответчик записал послание Джессики, послышался еще один щелчок, и на аппарате замигала красная лампочка.
— Плохие новости? — спросила девушка. Она стояла у него за спиной в крошечной кухне. Рука у нее была перевязана. Девушка вынула из коробки два пакетика чая и опустила их в кружки. Чайник уже кипел.
— Да, — ответил Ричард. — Очень плохие. — Он подошел к ней и вручил листок «ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ?». — Это ведь ты?
Девушка подняла бровь.
— Да, это моя фотография.
— Значит, тебя зовут… Вера?
Она покачала головой:
— Нет, Ричард-ричард-мэхью-дик, меня зовут Дверь. Молока добавить? Сколько сахара?
Ричард окончательно растерялся.
— Ричард, — пробормотал он. — Просто Ричард. Не надо сахара, — потом помолчал и сказал: — Слушай, я понимаю, что лезу не в свое дело, но все же — что с тобой случилось?
Дверь налила кипяток в кружки.
— Это тебя не касается, — спокойно сказала она.
— Прости, я не хотел…
— Нет, Ричард, ты не понимаешь. Честное слово, тебе ни к чему это знать. Это не принесет тебе ничего хорошего. Ты и так сделал для меня слишком много.
Выбросив чайные пакетики, она протянула Ричарду кружку. Он взял чай и вдруг заметил, что все еще держит в руке телефонную трубку.
— Да ладно. Не мог же я тебя там бросить.
— Мог, — отозвалась Дверь. — Но не бросил.
Прижавшись спиной к стене, она осторожно выглянула в окно. Ричард подошел и тоже посмотрел на улицу. Мистер Круп и мистер Вандемар отошли от газетного киоска. На стекле красовался листок с надписью «ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ?».
— Это действительно твои братья? — спросил Ричард.
— Ричард, прошу, — устало ответила Дверь, — не мучай меня.
Он отхлебнул чая, пытаясь сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
— А где ты была? — спросил он. — Только что.
— Здесь, — ответила она. — Что ж, раз уж эти двое меня преследуют, придется позвать… — она запнулась. — Кого-нибудь, кто может помочь. Одной мне лучше отсюда не выходить.
— А есть такой человек? Кому ты могла бы позвонить?
Она взяла телефон с обрезанным шнуром и покачала головой.
— У моих друзей нет телефона, — сказала она и поставила такой одинокий и бесполезный теперь аппарат на стол. А потом хитро улыбнулась:
— Крошки.
— Что? — не понял Ричард.
Небольшое окошко в спальне выходило на крыши и водосточные трубы. Забравшись на кровать, Дверь дотянулась до него, открыла и насыпала на подоконник хлебных крошек.
— Зачем ты это делаешь? — удивился Ричард. — Я ничего не понимаю.
— Ну разумеется, — кивнула Дверь. — Тихо!
Послышалось хлопанье крыльев, и на подоконник сел сизый голубь с перьями, отливающими красным и зеленым. Он стал клевать крошки, и Дверь осторожно взяла его в руки. Голубь с любопытством смотрел на нее, но не вырывался.
Они сели на кровать. Дверь попросила Ричарда подержать голубя, а сама прижала к его лапке записку и принялась приматывать ее ярко-синей резинкой, которой Ричард перевязывал счета за электричество. Он не особенно любил голубей и совсем не умел их держать.
— Зачем тебе это? — спросил он. — Голубь ведь не почтовый, а самый обыкновенный, из тех, что гадят на голову Нельсона.
— Точно, — согласилась Дверь. На щеке у нее красовалась ссадина, грязные рыжеватые волосы были спутаны, хотя и не до такой степени, чтобы их уже невозможно было расчесать. А глаза… Ричард вдруг понял, что не может сказать, какого они цвета. Не голубые и не зеленые, не карие и не серые, они напоминали огненный опал, мерцая голубыми, зелеными, красными и желтыми искорками, которые вспыхивали, гасли и тут же вспыхивали снова. Дверь забрала у Ричарда голубя, поднесла его к лицу и заглянула птице в глаза. Склонив голову на бок, голубь уставился на нее своими черными глазками-бусинками.
— Значит так, — сказала Дверь и издала очень странный звук, похожий на голубиное воркование. — Значит так, Кррппллрр, ты должна отыскать маркиза Карабаса. Понятно?