— Значит, посидеть не получится?
— Прости, Гарри. Давай в понедельник, а?
— Ну хорошо, до понедельника.
Мистер Фиджис внимательно изучил их подписи и, убедившись, что они не выносят ни компьютеров, ни пальм, ни ковров, нажал на кнопку, и дверь открылась.
— Ну да, двери, — сказал Ричард, словно что-то припоминая.
Туннель раздвоился. Она выбрала наугад. Бежала и бежала, отталкиваясь то от одной стены, то от другой, и постоянно спотыкаясь. Мистер Круп и мистер Вандемар шли за ней — спокойно и беззаботно, как викторианские государственные мужи, прогуливающиеся по Великой выставке в Хрустальном дворце[10]. Когда они оказывались на перепутье, мистер Круп наклонялся и выискивал на полу капельку крови. Они были словно гиены, терпеливо ожидающие, пока жертва выдохнется. Они никуда не торопились. Время принадлежало им.
Ричарду наконец улыбнулась удача: он поймал такси. На редкость жизнерадостный водитель провез Ричарда по таким улочкам, о существовании которых тот даже не подозревал, бодро рассуждая о политике, росте преступности и пробках на дорогах — как рассуждают все лондонские таксисты, если пассажир жив и говорит по-английски. Ричард выскочил из такси, оставив водителю хорошие чаевые и свой портфель, потом умудрился тормознуть такси, прежде чем оно вырулило из переулка, и забрать портфель, взлетел по лестнице и вбежал в квартиру, раздеваясь на ходу. Он ловко швырнул портфель через всю комнату прямиком на диван. Ключи Ричард достал из кармана и предусмотрительно положил на тумбочку в коридоре — чтобы не забыть.
Когда он ворвался в спальню, зазвонил домофон. На ходу натягивая свой лучший костюм, Ричард бросился в коридор.
— Ричард? Это Джессика. Надеюсь, ты готов.
— Да, конечно. Уже спускаюсь.
Он накинул плащ и, выскочив на площадку, захлопнул за собой дверь.
Джессика как всегда ждала его внизу у лестницы. Она не любила его квартиру — там все было противно ее женской натуре. В самом неожиданном месте можно было обнаружить его трусы, на раковине в ванной засохли капли зубной пасты — нет, это было совсем не подходящее место для Джессики.
При виде нее Ричард в очередной раз подивился, до чего же она красива. Он нередко ловил себя на том, что откровенно любуется ею, недоумевая: Как такая женщина могла выбрать меня? Но когда они занимались любовью в квартире Джессики в фешенебельном Кенсингтоне, на ее медной кровати, под накрахмаленными льняными простынями (ее родители говорили, что пуховые одеяла — признак дурного вкуса) — он обнимал ее в темноте, ее каштановые локоны рассыпались по его груди, она шептала ему, как сильно его любит, он шептал «люблю» в ответ, и — оба верили, что так оно и есть.
— Глядите-ка, мистер Вандемар. Она бежит уже не так быстро.
— Это верно, мистер Круп.
— Должно быть, потеряла много крови.
— Славной крови. Славной, липкой крови.
— Ждать уже недолго.
Раздался щелчок — это открылся пружинный нож. Звонкий, одинокий звук в темноте.
— Ричард, что ты делаешь?
— Ничего.
— Ты опять забыл ключи?
— Нет.
Ричард прекратил поиски и сунул руки в карманы плаща.
— Значит, так. Когда будешь говорить с мистером Стоктоном, помни: это не просто важная персона, это еще и целая компания в одном лице.
— Прямо не терпится с ним познакомиться, — вздохнул Ричард.
— Ричард, что это значит?
— Честно, жду не дождусь! — сказал он уже бодрее.
— Ты можешь идти скорее? — спросила Джессика. Если бы она не была самим совершенством, можно было бы предположить, что она начала терять терпение. — Мы не имеем права опаздывать.
— Конечно, Джесс.
— Ричард! Не называй меня так. Терпеть не могу уменьшительные имена. Они принижают!
— Подайте монетку! — протянул человек, сидевший на тротуаре. У него была желтоватая седая борода и ввалившиеся темные глаза. На шее на растрепанной бечевке висела картонка, извещавшая, что он бездомный и голодный. Впрочем, это и так было понятно. Ричард сунул руку в карман и принялся искать мелочь.
— Ричард! У нас нет времени, — сказала Джессика, которая периодически делала пожертвования благотворительным организациям и вкладывала свои средства исключительно в полезные для общества мероприятия. — Так вот, я хочу, чтобы ты произвел на мистера Стоктона хорошее впечатление. Ведь ты мой жених! Мне очень важно, чтобы ты понравился мистеру Стоктону. — Тут ее лицо исказилось в умильной гримасе, она на секунду прижалась к Ричарду и прощебетала: — Я же так тебя люблю! Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?
10