Так что сегодня через два часа после последней пары меня вместе с Ладой кто-то из семьи Белых должен забрать и отвезти в их семейное гнездо. Поэтому я и решил с утра пораньше начать уборку своей комнаты, а после уроков навести порядок (насколько успею) в остальных помещениях моего одинокого места обитания.
Ну, а непосредственно сейчас меня ожидали две пары увлекательных уроков «Искусства» и «Технологий», на которые та же Лада пошила и подарила мне аккуратные фартучек с косынкой, выполненные в одной цветовой гамме с трудовой униформой остальных моих одноклассниц, и с наличием которых на мне на этих уроках я уже смирился.
На свою первую сегодняшнюю (а по общему счёту – вторую) пару я едва не опоздал, увлёкшись наведением порядка в комнате. Собранный мусор выносил уже бегом. И таким же образом, обгоняя редких учительниц, перемещался по опустевшим уже лестницам и коридорам гимназии.
Филиппова Наталья Ивановна – учительница «Искусства» – несмотря на свою молодость, была строгим преподавателем, изо всех сил старающимся привить юным магическим дарованиям любовь к прекрасному. И обижать эту женщину опозданием, которые она терпеть не могла, совсем не хотелось.
Но не зря учили советских школьников мудрые педагоги, что бегать по коридорам сломя голову нехорошо! Вот одно такое прекрасное я едва не сбил с ног, вылетев из-за угла коридора, в попытке успеть на почти начавшийся урок, поскольку его учительница, как я увидел издалека, за тот угол уже завернула. Вот и старался изо всех сил её догнать, чтобы не получить нагоняй от молодой и симпатичной женщины, которой на её уроках втихаря любовался.
Так что наша «искусница», необдуманно остановившаяся сразу за коварным изгибом коридора, успела только ойкнуть, когда я со всего разбега влетел в её изящную спину. А потом, вытянув руки в безуспешной попытке сохранить равновесие, начала заваливаться на второе прекрасное, которое было значительно моложе первого.
Что-то похожее на «Ой!» испуганно произнесло и второе прекрасное, увеличив до анимешного размера свои карие глаза, до этого скромно опущенные вниз. И под весомым воздействием первого тоже решило изменить своё вертикальное положение на горизонтальное.
Трагедию предотвратило третье прекрасное, которое было значительно старше первых двух. Именно директор нашей гимназии успела подхватить под руки и учительницу «Искусства», и кареглазую брюнетку японской наружности, не позволив им с удобствами или без оных расположиться на полу злополучного коридора.
– Вячеслав! Ну, ты и … – больше ничего членораздельного от директора, строго посмотревшей на меня и покачавшей головой я не расслышал. До моих ушей долетало только какое-то шипение, бульканье и редкие предлоги с междометиями.
Наталья Ивановна, восстановившая равновесие с помощью местной руководящей длани, осуждающе посмотрела сначала на меня, потом, видимо расслышав намного больше и оттого слегка покраснев, на нашего «красноречивого» руководителя и проговорила:
– Полностью с вами согласна, Лидия Ивановна! Благодарю вас за наше спасение.
А потом, повернувшись лицом к едва не пострадавшей от моей неуклюжести, не виденной мною раньше в школе девчонке, обратилась уже к ней:
– Приношу вам извинения, Азуми, от своего лица и от имени как всегда молчаливого виновника едва не случившегося тут происшествия. Обычно он ведёт себя более вежливо и культурно.
На что гимназистка (о чём говорила её новенькая форменная одежда), начавшая казаться отчего-то знакомой, сложив ладошки по бокам своей привлекательной фигурки, слегка поклонилась. А потом, бросив на меня любопытный взгляд, в котором просматривалось ещё какое-то непонятное выражение, тоже покраснела.
В общем, как говорится, нет худа без добра. Пусть я и был частично виноват в столкновении (а вот нечего останавливаться прямо за углами, мешая добрым людям бегать по коридорам), за что принёс всё-таки всем дамам свои искренние извинения, но зато узнал имя новенькой симпатяжки, а заодно и нашей директрисы. Раньше как-то не доходило дело до имени-отчества этой уважаемой женщины. Ну, или я их просто забыл.