Никаких укромных мест рядом не было. Пол полигона был ровным. Никакого мусора, кроме валяющихся у ног одноклассниц, чтобы прикрыть им тайник, вокруг также не наблюдалось. Оказывается, не всегда мои родители были правы, заставляя наводить в комнате идеальный порядок. Именно сейчас его наличие мне очень мешало. Но, что есть – то есть, а чего нет – того нет.
Пришлось всё, нажитое непосильным трудом, складировать в уголке около своей входной двери, надеясь, что никто посторонний его оттуда не заберёт. Для этого даже переставших мычать подруг, пользуясь тишиной вокруг, пришлось оттащить за ноги подальше и уложить так, чтобы они не видели, моей нычки. «А то вдруг оживут?» – подумал я, вслушиваясь в звуки начавших уже рваться где-то гранат.
А чего это девушки перестали подавать шумовые признаки жизни? Уж не померли они внутри действительно затвердевших костюмов от такого досадного поражения или моего беспардонного отношения? Мысль, конечно, дурацкая, но чего в жизни не бывает! Да нет, сердца, что у одной, что у другой, комично застывшей фигуры, гулко колотятся. Я это чётко услышал, приложив ухо, а точнее хорошо пропускающий звуковые колебания шлем, сначала к одной, а потом и к другой груди. Но вот яростное: «Убью!» – едва-едва расслышалось. Значит всё с ними в порядке! А прозвучавшее обещание ещё надо ухитриться выполнить. Недавняя-то их попытка совсем не скажешь, что получилась удачной.
И уже после этого, оборудуя схрон в своём закутке, я заметил отметины, появившиеся на толстых стенах как раз на уровне моей груди. А переведя взгляд ниже, увидел каменную крошку и пыль на бывшем прежде чистом полу.
Неужели по мне стреляли настоящими пулями? На мне же нет бронежилета! Да и вообще это – моветон60!
60. Моветон – дурной тон, невоспитанность.
Запаниковав, я даже трофейные магазины проверил, в которых, как и положено, патронов не было видно.
Немного успокоившись, я рассмотрел, что, в отличие от стен, входная дверь, которой по идее должно было достаться больше всего, осталась нетронутой. «Вот это детализация!» – снова восхитился я уровнем технического оснащения полигона, вспомнив удивившее меня поведение той самой двери.
Но вот пустые гильзы, вылетевшие из автомата, почему-то не имитировались. Что было бы вполне логично. А первые безгильзовые патроны, как я когда-то читал, появились ещё в девятнадцатом веке.
«Бл…дь, неужели?» – всплывшие в голове сведения вызвали новую волну паники. Не доверяя уже своим глазам, я поменял в калашникове магазин на изъятый у девушек (от моих выстрелов на их телах никаких следов точно не было). И, наплевав на возможность моего обнаружения, сделал два выстрела: один – в стену, после которого на ней появилась новая выемка; а второй – в дверь, никак на это не отреагировавшую. Третий, чтобы окончательно удостовериться в своей безопасности, был сделан по ноге (я ж не убийца) одной из девушек. Как и ожидалось, никаких повреждений на подопытной конечности не возникло.
«Нахрен такую детализацию!» – после второго пережитого шока моё мнение поменялось на диаметрально противоположное.
Что-то настроение у меня скачет то вверх, то вниз. Уж не беременен ли я? А то и месячных нет, и две полоски есть. Самые глубокие шрамы вдоль хребта на спине мама Маша с сеструхой загладить с первого раза не смогли – остались две небольшие, тонкие, светлые, полоски. Сказали займутся ими через какое-то время. А потом всё как-то замоталось, завертелось. Да и не беспокоят они меня.
Помотав головой (вот до чего доводит постоянное нахождение в женском коллективе!), я приказал себе сосредоточиться на поединке – пока я кипишевал и занимался научными изысканиями, количество активных противников снизилось ещё на три единицы. «Может мне просто переждать в своём закутке?» – мелькнула мысль, вполне имевшая право на своё существование. «Да нет, не по-пацански это!» – покачал я головой. – «Да и не интересно так!» Тем более что к моему убежищу кто-то уже тихонько подбирается. Об этом вовремя, на сей раз, просигнализировали мои сработавшие как положено уши.