Видимо, как и в прошлый раз, я произнёс белиберду, поскольку девчонка, вновь повернувшись ко мне и поклонившись прямо на пороге открытого Натальей Ивановной класса, снова рассмеялась, памятным движением прикрывая ладошками свои напомаженные губки.
Точно она! Хотя сомнения всё же остаются, поскольку – откуда в ней магия?
Задуматься над этим вопросом мне не дало рассерженное директорское шипение и мягкий, но непреодолимый направляющий импульс, приложенный пониже спины. Хорошо, что японка успела пересечь порог классной комнаты и отойти немного в сторону, а то ситуация в коридоре могла успешно повториться. Только вредная директриса на этот раз не смогла бы всем нам помочь.
– Здравствуйте, дети! – почти одновременно с учительницей «Искусства» вырвалось у влетающего в помещение меня.
За что и получил, пролетая мимо, подзатыльник от Натальи Ивановны, всё же улыбнувшейся моей непроизвольной шутке.
Третье, уже директорское, «Здравствуйте дети!» вызвало лёгкий смех у всех вскочивших с мест одноклассниц с одной стороны, а также два строгих русских и один смеющийся японский взгляды на меня, занявшего стоячее место у своей парты, с другой.
После разрешения устроить десять девчоночьих и одну мальчиковую попки на школьных сиденьях нам официально представили новую одноклассницу, имя которой я уже знал. Дополнительно попросили помочь иностранной новенькой погрызть гранит школьной науки в нашей дружной компании и «прописали» её на пустующей парте за моей спиной. Таким образом, после очередного японского поклона все места в нашем классе оказались заполнены, и я уже не торчал одинокой пальмой на пустынном океанском побережье перед учительским столом.
В общем, занятие искусствами, сопровождаемое явным любопытством моих одноклассниц к юной японочке, пролетело очень быстро. Правда, мрачный взгляд Белой Лады, брошенный сначала на Азуми, а потом периодически задумчиво останавливающийся на мне, внесли некий диссонанс в яркую атмосферу прошедшего урока. Да ещё спина постоянно чесалась не иначе как от обстрела подведенными японскими глазками. Ё-маё, у меня от нашей старосты такой чесотки никогда не было, как от прицельных попаданий нашей новенькой. Но, ощущая напряжение Лады и вспоминая её бурную реакцию на Янтарную Лену, я стойко не реагировал на прицельные самурайские попадания.
Ещё быстрее пролетел обеденный перерыв, на котором вместе со мной за одним столом уже традиционно подкреплялись витаминами и прочими полезностями неожиданно молчаливые Лада и Лена. Обе девушки поочерёдно, в перерывах между подносимыми к губам ложками, бросали многозначительные взгляды то на меня, то друг на друга с так и не понятым мною выражением. Ну и пусть! Не хотелось мне сейчас ломать голову над странным поведением соседок, мешая своему желудку наслаждаться долгожданной нормальной пищей.
Кстати, после отъезда государыни меню столовой снова претерпело изменения – в нём, в дополнение к здоровой пище, опять появилась обожаемая мною калорийная еда типа борща, картошки, котлет и прочего оливье с майонезом.
Но пустым четвёртый стул за нашим столиком оставался недолго. Не успел я расправиться с первым блюдом, как возле меня материализовалась новенькая, которая ошарашила не только всю нашу маленькую компанию, но и остальных людей, насыщавшихся в этот момент в столовой – и гимназисток, и преподавательский состав, и поварской коллектив.
Склонившись низко в пояс, японская девушка отчётливо и громко (и где только так хорошо изучила русский язык?) проговорила:
– Благодарю вас Слава-сан, за то, что спасли меня в том подземелье, и приношу глубочайшие извинения за своё недостойное поведение по отношению к вам. Я в неоплатном долгу перед вами. Поэтому моя жизнь по распоряжению императрицы Японии и по моему личному желанию отныне в ваших сильных руках. Можете располагать ею по своему усмотрению.
И застыла, не разгибаясь!
Вовремя я проглотил последнюю ложку солянки, а то моих соседок постигла б та же участь, что и многих вокруг, услышавших слова японки. Ещё хорошо, что и Лада, и Лена отлично справились с собой и не поделились со мной только что пережёванной ими пищей.
Вот теперь исчезли все сомнения в том, кто стал моей новой одноклассницей. Хотя количество вопросов даже увеличилось. К непоняткам с магией теперь стало интересно, как эта Азуми меня нашла, как смогла устроиться в такой непростой класс, кто она вообще такая и что значит «Можете располагать мною по своему усмотрению»? Мало ли что и как я захочу расположить и усмотреть! Разве можно предлагать людям такое столь неожиданно и при таком количестве свидетелей? На миг себя даже рабовладельцем почувствовал.
Не! Ну его на фиг этих долбанутых японок с их провокационными предложениями. Не успеешь усмотреть, не говоря уже о расположить, как заставят жениться и воспитывать кучу кареглазых деток с узенькими глазками и чёрными чёлками, питаясь только рисом и морепродуктами, цена на которые на Руси, как я заметил, весьма высока. Так только для пропитания придётся работать на двух работах.
Нет, приятно, конечно, что мои действия на подземной базе Советского морского флота наконец-то по достоинству оценили (девчонке тоже, наверное, показали видеозапись произошедшего). Но мне хватило б какой-нибудь медальки, типа «За спасение утопающих!» (хоть потопа там и не было), скромно повешенной на мою грудь государыней или пусть даже нашей директрисой. А тут! Блин, не люблю я всеобщего внимания, которого отхватил сейчас от окружающих с лихвой.
Так что я вскочил и замахал руками, уверяя так и не разогнувшуюся девчонку, что на моём месте так поступил бы каждый, что ничего она мне не должна и что не надо всё время стоять в виде буквы «Г», вводя меня во всё большее смущение. И, чуть ли не силой усадив девушку за стол, закончил тем, что, поскольку мы теперь русские одноклассники, а не японские, то нам надо дружить и обращаться друг к другу исключительно на «ты». А ещё, как культурный и воспитанный юноша, сказал, что желаю ей приятного аппетита, и что она, если хочет, может удовлетворить этот аппетит за нашим столом, поскольку и мне, и моим соседкам это будет приятно.
Насколько приятно было Ладе и Лене я пока не понял, так как девчонки ещё не отошли от шока и молча переводили глаза с Азуми на меня и обратно. Но мне определённо стало легче.
Усаженная за стол японка кивнула головой, давая понять, что приняла к сведению всё, что я сказал, и со всем совершенно согласна. И даже какое-то удовлетворение, что ли, как я заметил, промелькнуло в её опущенных вниз глазах.
Но за едой девчонка не пошла, а так и сидела, опустив скромно сложенные ладошки на свои приятные взгляду коленки. То ли не знала, что и откуда на столах берётся, то ли ещё почему, но только с тоской и бурчанием в животе поглядывала на еду на нашем и соседних столиках.
Блинский блин, проголодалась бедняжка и молчит! Наверное, с самой Японии ничего не ела. Пришлось снова вставать и вести неграмотную иностранку, показывая той, что и где тут у нас находится, так как мои подружки, хоть и заметили то же, что и я, но в упор почему-то помогать Азуми не захотели.
И взгляды моих старых соседок, поначалу удивлённые, как и у всех вокруг, после нашего с Азуми возвращения с раздачи, ничего хорошего ни мне, ни новой компаньонке не обещали. Что-то обеим девочкам всё-таки не понравилось!
И хоть было непонятно, в чём провинилась моя скромная персона, но от греха подальше пришлось в темпе закидывать внутрь обеспокоенного организма вкуснючую пюрешку с такой же котлеткой, запивать всё обалденным вишнёвым компотом и, не прощаясь, уносить из столовой ноги. А то повышение температуры вокруг впервые полностью занятого обеденного столика мне точно не показалось. Не хватало ещё встрять в не знающие жалости женские разборки – один против трёх я точно не вытяну.
На «Технологии» после обеда по коридорам гимназии я шёл предельно осторожно, издалека проверяя отсутствие засад за их многочисленными поворотами. И в специализированный класс трудового обучения вошёл только после того, как с опаской заглянул в него и обнаружил двух из трёх оставленных в столовой девушек, спокойно готовящихся к предстоящему уроку. Никаких видимых следов боестолкновения на школьницах я не разглядел, поэтому отважно переступил порог класса. И пусть непосредственно на меня девчонки так и не посмотрели, но без их пристального внимания, как снова ощутил своей кожей, я не остался. И любопытство остальных моих одноклассниц, а особенно старосты класса, ощущалось вполне отчётливо.