Когда я пришел на школьный двор, все мои друзья уже собрались, и меня спросили, что я принес.
— А вы? — спросил я.
— А я покажу на уроке, — ответил Жоффруа, он очень любит из всего делать тайну.
Остальные тоже ничего не хотели говорить, кроме Жоакима. Он показал нам нож. Вы даже представить себе не можете, до чего это был отличный нож!
— Это разрезной нож для бумаги, — объяснил Жоаким. — Мой дядя Абдон привез его из Толедо в подарок папе. Толедо — это в Испании.
А Бульон, наш воспитатель (его на самом деле не так зовут), увидел Жоакима и отобрал у него нож. Он сказал, что уже тысячу раз запрещал приносить в школу опасные предметы.
— Но, мсье, — возмутился Жоаким, — мне же учительница велела его принести.
— Вот как? — спросил Бульон. — Учительница попросила вас принести в класс оружие? Прекрасно! Тогда я не только забираю у вас этот предмет, но вы еще проспрягаете глагол в предложении: «Я не должен лгать своему воспитателю, когда он спрашивает меня об особо опасном предмете, который я тайно пронес в школу». А теперь все немедленно замолчите, если не хотите, чтобы я и вас тоже наказал!
И Бульон пошел звонить на урок. А мы построились, и когда вошли в класс, Жоаким продолжал плакать.
— Хорошее начало, — сказала учительница. — Жоаким, что случилось?
Жоаким объяснил. Учительница вздохнула и сказала, что приносить нож — не очень-то хорошая идея, но что она постарается все уладить с мсье Дюбоном (так по-настоящему зовут Бульона).
Тогда все вынули вещи, которые принесли: Альцест принес меню из ресторана, где он с родителями очень вкусно пообедал в Бретани; у Эда была открытка с Лазурного берега; у Аньяна — книга по географии, ему родители купили ее в Нормандии; Клотер принес свои извинения, что ничего не нашел у себя дома, но это потому, что он ничего не понял и думал, что надо принести кости. А Мексан и Руфус, эти дураки, принесли каждый по морской раковине.
— Да, — сказал Руфус, — зато я нашел ее сам на пляже. В тот раз, когда спас утопающего.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Мексан. — Да ты в море даже на спине не умеешь лежать! А потом, если ты нашел ее на пляже, то почему на ней написано: «Сувенир из Пляж-де-Оризон»?
— Ага! — крикнул я.
— Ты у меня сейчас получишь! — крикнул Руфус.
— Руфус, выйдите из класса! — крикнула учительница. — И на четверг вы наказаны. Никола, Мексан, ведите себя спокойно, если не хотите, чтобы я вас тоже наказала!
— Я принес сувенир из Швейцарии, — сказал Жоффруа, гордо улыбаясь. — Это золотые часы. Мой отец их там купил.
— Золотые часы? — переспросила учительница. — А ваш отец знает, что вы понесли их в школу?
— Ну, конечно, нет, — ответил Жоффруа. — Но когда я ему скажу, что это вы просили их принести, он не будет меня ругать.
— Что, я?… — крикнула учительница. — Надо же такое придумать! Положите, пожалуйста, эту драгоценность обратно в карман!
— Если я не принесу домой разрезной нож, отец будет меня ужасно ругать, — сказал Жоаким.
— Я уже сказала, Жоаким, что займусь этим делом, — закричала учительница.
— Мадемуазель, — сказал Жоффруа, — я потерял часы! Я их положил в карман, как вы сказали, а их там нет!
— Но, Жоффруа, в конце концов, — сказала учительница, — они не могут быть далеко. Вы искали на полу?
— Да, мадемуазель, — ответил Жоффруа. — Их там нет.
Тогда учительница подошла к парте Жоффруа, посмотрела вокруг и попросила нас тоже посмотреть, но осторожно, чтобы не наступить на часы. А Мексан уронил мою морскую раковину, и я ему за это врезал. Учительница начала кричать и всех нас наказала, оставив после уроков. А Жоффруа сказал, что если часы не найдутся, то ей придется идти говорить с его отцом, и Жоаким сказал, что ей придется поговорить и с его папой тоже, из-за ножа.
Но все кончилось очень хорошо, потому что Жоффруа нашел свои часы за подкладкой пиджака, Бульон вернул нож Жоакиму, а учительница отменила наказания.
Это был очень интересный урок, и учительница сказала, что никогда его не забудет, благодаря тем вещам, которые мы принесли.
Приходите к нам попросту
Сегодня вечером мы ждем к ужину мсье Мушбума. Мсье Мушбум — папин начальник. Он придет с мадам Мушбум, она жена папиного начальника.
Уже несколько дней в доме только и говорят о сегодняшнем ужине. А сегодня с самого утра папа и мама ужасно нервничают. Мама вся в хлопотах, а вчера папа повез ее на рынок на машине, он это делает очень редко.
Мне все это очень нравится, ну совсем как в Рождество, особенно когда мама говорит, что она ни за что не успеет вовремя.
А когда я вернулся сегодня вечером из школы, комнаты выглядели чудно: полы были подметены и чехлы с мебели сняты. Я вошел в столовую: стол раздвинут, на нем белая жесткая скатерть и тарелки с золотой полоской по краям, из них мы почти никогда не едим. Перед каждой тарелкой много всяких рюмок, даже длинные и узкие. Я очень удивился, потому что их никогда не достают из буфета. А потом мне стало смешно: я увидел, что мама забыла поставить еще один прибор. Тогда я побежал на кухню. Там мама говорила с какой-то тетей в черном платье и белом фартуке. Мама была такая красивая и очень хорошо причесана.
— Мама! — крикнул я. — Ты забыла поставить на стол еще одну тарелку!
Мама вскрикнула и сразу обернулась.
— Никола! — сказала она. — Я тебя уже просила так громко не кричать. Врываешься в дом, как дикарь! Ты меня испугал, а я и так нервничаю.
Тогда я попросил у мамы прощения, она и правда казалась очень взволнованной, а потом я ей объяснил насчет тарелки.
— Ну, нет. Это не так, — сказала мама. — Иди делай уроки и оставь меня в покое.
— Ну, мама, правда, там не хватает одной тарелки, — сказал я. — Я, папа, ты, мсье Мушбум и еще мадам Мушбум — всего пять, а тарелок — четыре. Когда будем садиться за стол, а у тебя, или у папы или у мсье Мушбума не будет тарелки, и тогда что?
Мама глубоко вздохнула, села на табурет, взяла меня за руки и сказала, что когда для всех тарелки — это очень скучно, и что я не буду ужинать за столом со всеми. Тогда я заплакал и сказал, что совсем не скучно, что на таком ужине мне будет, наоборот, ужасно весело, и что, если мне не разрешат ужинать со всеми, я умру. Вот честное слово! Ведь мне же обидно!
Тут из кабинета вышел папа.
— Ну что, — спросил он, — все готово?
— Нет, — закричал я, — не готово! Мама не хочет поставить для меня тарелку, чтобы я ужинал вместе с вами! А я не согласен! Не согласен, и все!
— Нет, мне все это надоело! — крикнула мама. — Сколько дней я готовлюсь к этому ужину, переживаю! Я не выйду к столу! Вот так! Никола сядет на мое место, и все! Прекрасно! Мушбум или не Мушбум, с меня довольно! Разбирайтесь сами!
И мама вышла из кухни, хлопнув дверью. А я так удивился, что даже перестал плакать. Папа провел ладонью по лицу, увидел свободный табурет, сел на него и взял меня за руку.
— Браво, Никола! Поздравляю! — сказал он. — Ты добился того, что огорчил маму. Ты этого хотел?
Я сказал, что нет, что я не хотел ее огорчать, а только я хотел веселиться вместе со всеми. Тогда папа сказал, что за столом будет очень скучно, и если я не буду устраивать скандал и поем в кухне, он поведет меня завтра в кино или в зоопарк, потом мы вернемся на полдник, а после — он мне устроит сюрприз.