— Ну что, нормально? — спросил Эд.
— Ага, — ответил Руфус, — но вот клякса, это что?
— Дурак, какая клякса? — сказал Эд. — Это две руки соединяются в рукопожатии.
— А другая! Сбоку? — спросил я. — Это тоже две руки?
— Да нет. — ответил Эд. — Зачем тебе четыре руки? Это настоящая клякса. Она не считается.
— А что такое «ЭЖМАРЖНК»? — спросил Жоффруа.
— Надо же, — сказал Эд, — да это первые буквы наших имен, вот так!
— А цвета? — спросил Мексан. — Почему ты раскрасил синим, белым и желтым?
— Потому что у меня нет красного карандаша, — объяснил Эд. — Желтый будет красным.
— Лучше бы он был золотым! — сказал Жоффруа.
— Еще хорошо бы нарисовать вокруг лавровые ветки, — сказал Альцест.
И тут Эд обиделся, сказал, что мы ему больше не друзья, и что если нам не нравится, ну что же, тем хуже для нас, значка не будет, и что не стоило так стараться и трудиться на уроке, нет, правда, тогда зачем? Но мы все сказали, что его значок отличный, и действительно он был довольно хорошим, и мы ужасно рады, что у нас теперь есть значок и мы сможем отличать своих из восьмерки. И будем носить его всегда, даже когда вырастем, чтобы люди знали, что мы из «Отряда мстителей». Тогда Эд сказал, что вечером дома он сделает значки для всех и что завтра мы должны прийти с булавками, чтобы их приколоть. Мы все крикнули:
— Гип, гип, ура!
И Эд сказал Альцесту, что он попробует нарисовать лавровые ветки, а Альцест дал ему кусочек ветчины от своего бутерброда.
На следующее утро, когда Эд пришел на школьный двор, мы все его окружили.
— Принес значки? — спросили мы.
— Ага, — сказал Эд. — Ну и работы у меня было, особенно вырезать круги.
И он дал каждому из нас по значку. И правда, это было очень здорово: синий, белый, красный с какими-то штучками коричневого цвета под руками, которые соединяются в рукопожатии.
— А что это коричневое? — спросил Жоаким.
— Это лавровые ветки, — объяснил Эд. — У меня не было зеленого карандаша.
И Альцест был очень доволен. Мы все принесли булавки, прикололи себе значки и ходили с гордым видом. Тут Жоффруа посмотрел на Эда и спросил у него:
— А почему твой значок больше, чем наши?
— Понятно, почему, — сказал Эд, — значок командира всегда больше других.
— А кто тебе сказал, что ты командир? — спросил Руфус.
— Я придумал значок, — сказал Эд, — значит, я и командир. А кому это не нравится, тот у меня сейчас получит!
— Я не согласен! — закричал Жоффруа. — Командиром буду я!
— Ха-ха-ха! — сказал я.
— Да какие из вас командиры! — крикнул Эд. — А если так, отдавайте мои значки!
— Вот что я сейчас сделаю с твоим значком! — крикнул Жоаким.
Он снял значок, разорвал его, бросил на землю, растоптал и плюнул на него.
— Вот это да! — сказал Мексан.
И мы все разорвали свои значки, бросили на землю, растоптали и плюнули на них.
— Ну что, вы закончили? — спросил Бульон. — Не знаю, что вы там замышляете, но я запрещаю это делать! Понятно?
Когда он ушел, мы сказали Эду, что он нам больше не друг, что мы не будем ему ничего рассказывать о наших делах и что он больше не из нашей восьмерки. Эд ответил, что ему все равно и что он сам совсем не хочет входить в восьмерку слабаков. И он ушел со своим значком, большим, как блюдце.
И теперь мы можем легко узнавать всех из нашей восьмерки. Это те, у кого нет трехцветного значка с надписью «ЭЖМАРЖНК» вокруг двух рук, соединенных в рукопожатии, и коричневыми лавровыми ветками внизу.
Секретное послание
Вчера в школе во время сочинения по истории случилась большая неприятность! Аньян, первый ученик и любимчик учительницы, поднял руку и крикнул:
— Мадемуазель, а он у меня списывает!
— Неправда, подлый врун! — закричал Жоффруа.
Но учительница подошла и взяла листочки у Жоффруа и у Аньяна, она посмотрела на Жоффруа, тот уже начал плакать, поставила ему ноль, а после сочинения повела его к директору. Она вернулась в класс одна и сказала:
— Дети, Жоффруа совершил очень серьезный проступок: он не только списал у своего товарища, но еще и упорствовал, отрицая это, тем самым он добавил ложь к своему нечестному поступку. Поэтому директор исключил Жоффруа из школы на два дня. Надеюсь, это послужит ему уроком, и он будет знать, что нечестность до добра не доведет. А сейчас возьмите тетради, будем писать диктант.
На перемене мы собрались все вместе. Мы очень сочувствовали Жоффруа, ведь он наш товарищ, а когда тебя исключают — просто жуть! Родители устраивают из этого целое событие и в наказание лишают тебя всяких удовольствий.
— Надо отомстить за Жоффруа! — сказал Руфус. — Он в нашей восьмерке, и мы должны отомстить за него этому любимчику-подхалимчику Аньяну. Пусть это послужит ему уроком, и он будет знать, что ябедничество до добра не доведет.
Мы все согласились, а Клотер спросил:
— А что бы нам такое сделать, чтобы отомстить Аньяну?
— Можно всем дождаться его после уроков, — сказал Эд, — и отлупить.
— Ну нет, — ответил Жоаким, — ты же знаешь, что у него очки и его нельзя бить.
— А если перестать с ним разговаривать? — сказал Мексан.
— Ну и что? — сказал Альцест. — Мы с ним и так почти не говорим, он даже и не поймет, что мы с ним вообще не разговариваем…
— Тогда, может, надо его предупредить? — сказал Клотер.
— А если бы нам всем подготовиться как следует к будущему сочинению и стать всем первыми учениками вместо него? — сказал я.
— Ты что, спятил? — спросил Клотер и постучал пальцем по лбу.
— Я знаю, что надо, — сказал Руфус. — Я читал одну историю в журнале, и там герой — бандит, он носит маску, крадет у богатых деньги, чтобы раздавать бедным, а когда богатые хотят обворовать бедных, чтобы получить обратно свои деньги, тогда он пишет им послание, и там сказано: «Нельзя безнаказанно смеяться над Синим Рыцарем». И враги ужасно его боятся и не осмеливаются больше воровать.
— А что значит «безнаказанно»? — спросил Клотер.
— Но, — сказал я, — если мы напишем послание Аньяну, он сразу догадается, что это сделали мы, даже если мы наденем маски. И тогда нас накажут.
— Нет, — сказал Руфус. — Я знаю одну хитрость, я видел это в фильме. Там бандиты писали послания, и, чтобы никто не узнал их почерк, они делали так: вырезали буквы из газет и наклеивали на листы бумаги. И никто их не нашел до самого конца фильма!
Мы решили, что это очень здорово придумано, потому что Аньян тогда, может быть, испугается нашей мести и уйдет из школы. Так ему и надо!
— А что мы напишем в послании? — спросил Альцест.
— Как что? — сказал Руфус. — Мы напишем: «Нельзя безнаказанно смеяться над «Отрядом мстителей»!
Мы все закричали:
— Гип, гип, ура!
Клотер спросил еще раз, что значит «безнаказанно», и мы решили, что Руфус приготовит послание к завтрашнему дню.
Когда мы сегодня утром пришли в школу, все окружили Руфуса и спросили, принес ли он послание.
— Да, — сказал Руфус, — хотя дома у меня из-за этого были большие неприятности, потому что я вырезал буквы из папиной газеты, а он еще не прочитал ее до конца. Он мне влепил подзатыльник и не разрешил есть сладкое, а на сладкое был крем.
Потом Руфус показал нам послание. Оно было написано разными буквами, но мы согласились, что это очень хорошо. Все, кроме Жоакима. Он сказал, что ничего особенного нет и что невозможно как следует прочесть.
— Ах так! Я не ел крем, — закричал Руфус, — работал как бешеный, вырезал, потом клеил, и этот дурак говорит, что ничего особенного? В следующий раз ты сам будешь писать послание, вот так!