Мама купила подарок для Мари-Эдвиж: маленькую кухню с кастрюлями и ситами. Не представляю, как можно играть с такими игрушками. Потом мама надела на меня костюм темно-синего цвета с галстуком, причесала и помазала волосы бриллиантином, чтобы они не торчали. Потом она сказала, что я должен хорошо себя вести, как настоящий мужчина. Она проводила меня к Мари-Эдвиж, это совсем рядом. Я радовался, потому что очень люблю дни рождения и мне очень нравится Мари-Эдвиж. Конечно, не у всех на дне рождения встретишь таких ребят, как Альцест, Жоффруа, Эд, Руфус, Клотер, Жоаким и Мексан. Они мои одноклассники. Но повеселиться можно всегда, поесть пирогов, поиграть в ковбоев, в воров и жандармов! И это правда здорово!
Мама Мари-Эдвиж открыла двери и заахала, как будто удивилась, что это я. А ведь она сама звонила маме по телефону, чтобы меня пригласить.
Она была очень приветлива, сказала, что я «лапочка» и позвала Мари-Эдвиж посмотреть, какой прекрасный подарок я принес. Пришла Мари-Эдвиж вся розовая, в белом платье со складочками, и вправду девчонка — что надо!
Я стеснялся отдать ей подарок, потому что был уверен, что он никуда не годится, и согласился с мадам Куртеплак, когда она сказала маме, что не надо было этого делать. Но Мари-Эдвиж так обрадовалась кухне! Чудные все же девчонки! Потом мама ушла, еще раз сказав, чтобы я вел себя хорошо.
Я вошел в комнату и увидел двух девчонок в платьях со складочками. Их звали Мелани и Эдокси, и Мари-Эдвиж сказала, что это ее лучшие подруги. Мы поздоровались за руку, и я сел в кресло, в углу. Мари-Эдвиж показала кухню своим лучшим подругам. Мелани сказала, что у нее есть такая же, даже лучше, а Эдокси заметила, что сервиз, который ей подарили на день рождения, гораздо красивей, чем кухня Мелани, и они заспорили.
Потом несколько раз позвонили в дверь, и вошла целая толпа девчонок, все в платьях со складочками и с дурацкими подарками. А одна или две из ним принесли с собой кукол. Если бы я знал, то взял бы с собой футбольный мяч. Потом мадам Куртеплак сказала:
— Ну что же, я думаю, все собрались. Можем идти к столу.
Когда я увидел, что я единственный мальчишка, мне захотелось вернуться домой, но я не посмел. У меня лицо прямо горело, когда мы вошли в столовую. Мадам Куртеплак усадила меня между Леонтиной и Бертиль. Они тоже, сказала Мари-Эдвиж, ее лучшие подруги.
Мадам Куртеплак надела всем нам на голову бумажные шляпы. А мне достался колпак клоуна, он держался на резинке. Все девчонки засмеялись, глядя на меня. А лицо у меня горело все сильнее, и галстук крепче сжимал шею.
Полдник был вкусный: печенье, шоколад, а потом принесли пирог со свечами. Мари-Эдвиж дунула на них, и все захлопали в ладоши. Странно, но мне не очень хотелось есть. Хотя, если не считать завтрака, обеда и ужина, я больше всего люблю полдник. Почти так же, как бутерброды на перемене!
Девчонки ели с аппетитом, они не переставая болтали все одновременно, смеялись и понарошке кормили пирогом своих кукол.
Потом мадам Куртеплак сказала, чтобы мы шли в гостиную, и я опять сел в кресло в углу. Тут Мари-Эдвиж заложила руки за спину, встала посередине гостиной и прочитала наизусть что-то такое о птичках. Когда она кончила, мы все захлопали, и мадам Куртеплак спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать наизусть, спеть или станцевать.
— Может быть, Никола? — спросила мадам Куштеплак. — Такой славный мальчик, наверное, знает наизусть какой-нибудь стишок.
У меня стоял ком в горле, и я покачал головой что нет. А они все засмеялись, потому что я в своем колпаке был похож на клоуна. Тогда Бертиль отдала куклу Леокадии, села за пианино и начала что-то играть, высунув язык, забыла конец и расплакалась. Тут мадам Куртеплак встала и сказала, что Бертили очень хорошо сыграла. Она поцеловала девочку и попросила ей похлопать. И все снова захлопали в ладоши.
Потом Мари-Эдвиж положила подарки на середину ковра, и девчонки начали кричать и смеяться, но в этой куче подарков не было ни одной стоящей игрушки: моя кухня, еще другая, побольше, швейная машинка, кукольные платья, шкафчик, утюг.
— Почему ты не играешь со своими подружками? — спросила меня мадам Куртеплак.
Я посмотрел на нее и ничего не ответил. Тогда мадам Куртеплак захлопала в ладоши и крикнула:
— Я знаю, что мы сейчас устроим! Хоровод! Я буду играть на пианино, а вы потанцуете!
Мне не хотелось вставать в круг, но мадам Куртеплак взяла меня за руку, и мне пришлось дать руку Бландин и Эдокси. Мы все взялись за руки, мадам заиграла на пианино свою песенку, и мы начали кружиться в хороводе. А я подумал, что если бы наши ребята меня увидели, мне надо было бы уйти в другую школу. Потом позвонили в дверь, за мной пришла моя мама. Я ужасно обрадовался, когда ее увидел.