Антал со вздохом зашвырнул свои дубинки в траву:
— Ладно! Сдаюсь. Ты победил. На что только люди не идут, чтобы отлынивать от гимнастики… — Жигети воздел руки к небу и возопил: — Этот дохляк одолел меня!.. Тебе повезло, что я умею общаться с лунатиками, — продолжал он, повернувшись к Николе. — Тоже своего рода дар. Но тебе, мой друг, надо успокоиться. Как следует нагрузить тело, а мозгам дать отдохнуть.
Взгляд Антала упал на продавца бутербродов, расположившего со своей тележкой под раскидистым деревом.
— Между прочим, нам давно пора перекусить. Давай-ка поищи дубинки, а я постараюсь разжиться у почтенного торговца чем-нибудь таким, что можно съесть, не рискуя снова оказаться на смертном одре.
— Я могу принести их сюда…
— Не вздумай! Пусть лежат где лежат. Стой возле них. — Антал был уже на полпути от Николы до тележки.
Чуть поодаль прогуливался меланхоличного вида субъект, задумчиво рассматривая разноцветные листья под ногами. Этот поэтически настроенный персонаж слишком сильно жаждал снискать расположение коллег из Телефонной компании и чересчур увлекся игрой в шпионов. Увидев, что Антал направляется к тележке, он пошел было за ним, но обнаружил, что Николы нет рядом, и в растерянности остановился, словно угодив в ловушку. Застигнутый врасплох, горе-лазутчик стал неуклюже пятиться к наблюдательному пункту в тени деревьев, но тут же сообразил, что такой маневр может показаться подозрительным, а стало быть, к преследуемым придется хотя бы ненадолго повернуться спиной. Шпион украдкой огляделся по сторонам; в аллее не было никого, кроме Николы Теслы, главного предмета наблюдения, который как ни в чем не бывало разминался на краю лужайки.
Шпион решил рискнуть. Он развернулся и начал медленно двигаться в сторону деревьев, упрямо глядя себе под ноги, словно его внезапно заинтересовала растущая в парке трава. Главное — никакой спешки.
Если бы начинающий лазутчик посмотрел назад, он обнаружил бы, что Тесла застыл на месте, вперив ошеломленный взгляд в пустую прогалину между стволами.
— Возможно, я ошибаюсь… — произнес женский голос.
Никола резко обернулся, зажмурился, открыл глаза и застыл на месте, не в силах пошевелиться, боясь вздохнуть. Перед ним, на фоне деревьев, появилась Карина. Она (или то, что приняло ее облик) стояла, уперев руки в бока, и насмешливо смотрела на Теслу.
На этот раз она (или оно) была укутана в белую дымку и выглядела старше. Ее черты сделались резче, определеннее, будто обрели завершенность. Теперь красота ее стала безупречной.
— Но мне показалось, — продолжала Карина, — что ты готов сдаться. Это ведь не так, правда?
Очарованный Никола не сводил с девушки глаз, хотя непрошенная мысль о дьявольском искушении продолжала точить его изнутри. На этот раз видение никак нельзя было списать на симптомы лихорадки. Но вот знакомая томительная нега, вытесняя страх, разлилась по телу, дернула нервные окончания. Наслаждение сменилось вожделением, еще более острым, чем прежде, но едва Никола шагнул вперед, Карина зашла за дерево и пропала.
Чары рассеялись, и Никола попятился назад. Он хотел броситься наутек, но не смог: ноги сделались ватными. Хотел закричать, но крик превратился в едва различимый сдавленный шепот. Хотел замолчать, но какие-то бессмысленные слова срывались с губ сами собой. Никола попытался собраться с мыслями.
Но тут голос Карины послышался снова:
— Ты бросаешь мне вызов, Никола?
Сколько искушения было в этом голосе!
Никола открыл глаза и увидел Карину, которая превратилась в женщину лет пятидесяти. Ее лоб прорезали глубокие морщины, в волосах появились седые пряди. Одета Карина была в модный костюм для прогулок, которому позавидовала бы любая элегантная дама.
У Теслы подогнулись колени. Он покачнулся, но сумел устоять на ногах.
— Ты не настоящая, — выдавил Никола, стараясь не стучать зубами.
— Ты споришь с галлюцинацией?
— …Это наваждение! Ты умерла! Я здоров, у меня не может быть галлюцинаций.
— Это Карина умерла!
— Не важно! Ты все равно не настоящая!
Карина молча смотрела Николе в глаза и глумливо улыбалась. Внезапно она глубоко вздохнула и провела кончиком пальца по его щеке.
Перед его взором возник фейерверк нестерпимо ярких искр. Тесла с воем рухнул на колени. Сияющая пелена рассыпалась мириадами светлячков, крошечных сгустков энергии. Когда глаза Николы немного привыкли к нестерпимому блеску, он понял, что его источает только живое, все без исключения живое.