И все же, по словам Гэддиса, Джессуп допускал возможность того, «что письмо представляет собой преувеличенный рассказ о реальном событии. В конце концов, во время Второй мировой войны проводилось множество секретных зкспериментов. А в 1943 году проводились также исследования, которые привели к созданию атомной бомбы. Импульс им дало письмо Эйнштейна президенту Рузвельту, а Единая теория поля знаменитого ученого вполне могла послужить базой для других, менее успешных экспериментов».
Два проекта – Манхэттенский и Филадельфийский – и сравнивать нельзя, это разные «категории».
Но если письмо в действительности было не более чем выдумкой, то как тогда объяснить обилие содержавшихся в нем подробностей относительно имен, географических пунктов и событий?
Вряд ли хоть один даже одержимый «шутник» станет прилагать столько усилий, чтобы снабдить свою историю подобными деталями, которые к тому же могут привести к разоблачению его подделки.
Нет, видимо, автор очень внимательно изучал документы, связанные с историей Филадельфийского проекта, был знаком с трудами того же Эйнштейна, Тесла и других участников и руководителей испытаний. Причем все знания автор «разложил по полочкам», логика изложения данных свидетельствовала об умении автора представить проблему.
Писатель Джессуп был явно озадачен. Он написал «Аллену» ответ, в котором подчеркивал «величайшую важность» того, чтобы тот в подкрепление своих странных утверждений немедленно выслал любой имеющийся в его распоряжении дополнительный материал.
Шли месяцы, а ответа не было. Прошло полгода, ответа не было.
Дела отвлекли Джессупа от ожидаемого ответа.
Однако через семь месяцев пришло очередное послание Аллена – столь же загадочное и трудно понимаемое, как и все предыдущие. Итак, новое письмо почитателя Джессупа.
Карлос М. Альенде
Нью-Кенсигнтон, Пенсильвания
«Дорогой мистер Джессуп, только что возвратясь из длительных разъездов, обнаружил Вашу открытку. Поскольку Вы хотите, чтобы я ответил Вам «немедленно», я, основательно подумав, решил сделать это. То, что Вы от меня хотите, равносильно положительному доказательству, которое, однако, Вам мог бы представить лишь дубликат того оборудования, которое вызвало «этот феномен». Мистер Джессуп, при такой позиции я никогда не смог бы и близко удовлетворить Ваши желания. По той причине, что я этого не сумел бы. Да и Отдел военно-морских исследований (в то время под началом нынешнего шефа Военно-морских сил Берка) никогда не допустил бы разглашения.
Видите ли, этот эксперимент мог быть осуществлен лишь благодаря любопытству и настойчивости Берка. Он оказался чистым провалом, но его позиция в отношении прогрессивных и ультрапрогрессивных исследований как раз и есть «то» дело, которое сделало его тем, кем он является сегодня.
Если бы смрад результатов тех экспериментов когда-нибудь вырвался наружу, Берка бы распяли на кресте. Как бы то ни было, я заметил, что после того, как поостынут вспышки, порожденные реакцией, распятые достигают в некотором роде святости. Вы пишете, что это имеет «величайшую важность». Я противоположного мнения не только искренне, но и страстно. Вместе с тем Ваши идеи и Ваше любопытство сродни моим собственным. Я лично мог бы оказать Вам позитивную помощь, но для этого нам потребовались бы гипнотизер, пентотал натрия, магнитофон и отличная машинистка, чтобы получить нечто действительно ценное для Вас.
Как Вы знаете, человек под гипнозом не может лгать, и человек, находящийся под гипнозом и получивший «прививку от вранья», как это называется в обиходном языке, вообще неспособен лгать. К тому же тем самым моя память была бы приведена в способность вспомнить во всех подробностях те вещи, о которых мое нынешнее сознание не помнит вообще или помнит лишь слабо и неуверенно, так что использование гипноза принесло бы гораздо большую пользу. Тем самым я был бы приведен в способность вспомнить не только полные имена, но и адреса и телефоны, и, возможно, даже исключительно важные – номера тех матросов, с которыми я ходил в плавания или даже вступал в контакт.
Вам, я надеюсь, понятно, что их неудача состояла не в осуществлении металлической и органической невидимости, а в осуществлении непроизвольной транспортировки в мгновение ока тысяч тонн металла вместе с людьми. Хотя этот последний эффект был делом длительного экспериментирования (для Военно-морских сил), которое они изложили как неудачу, я полагаю, что дальнейшие эксперименты совершенно естественно привели бы к контролируемой транспортировке больших тоннажей со сверхбольшой скоростью в нужное время и в нужное место.
Непреднамеренно и к великому смущению Военно-морских сил это однажды уже произошло с целым кораблем вместе с командой. Я об этом читал и также о поступках моряков, которые без разрешения удалились со своей базы и которые в тот момент времени были невидимыми, в одной из дневных газет Филадельфии. Под наркогипнозом я мог бы раскрыть название, дату и номер страницы этой или другой газеты. Следовательно, архив этих газет выдаст еще больше позитивных доказательств этого эксперимента. Тем самым можно отыскать и имя репортера, который эти происшествия так скептически расследовал, и описал, и интервьюировал официанток, так что можно было бы получить свидетельские показания от него и от официанток.
Конечным результатом будет правда слишком чудовищная, слишком фантастическая, чтобы ее можно было утаить. Хорошо обоснованная правда, подкрепленная ясными позитивными доказательствами. Я бы охотно разузнал, где сейчас живут эти матросы. Известно, что небольшое количество людей могут назвать адрес и имя человека, с которым никогда не знакомились или только видели. У этих людей очень высокий ПСИ-фактор, который может интенсифицироваться в условиях давления или напряжения или обычно усиливается при сильнейшем испуге. Он может также активизироваться под гипнозом – значит, это так же просто, как читать справочник.
Проверка регистрационных записей в аптеках при верфи или в госпиталях, станциях скорой помощи или тюрьмах того самого Дня, в который произошло нападение на ресторан, могла бы выявить точные имена, кто эти люди, и их служебные номера, а значит, можно было бы выяснить, откуда они и при определенных усилиях их нынешние адреса.
Возможно, Военно-морские силы уже использовали тот несчастный случай для строительства Ваших НЛО. С любой точки зрения это логический следующий шаг. А что полагаете Вы???
С глубоким уважением, Карл Аллеи»
Невозможно даже представить, какие мысли владели Джессупом, когда он все это читал.
Одно из двух: или на него как снег на голову свалилось важнейшее событие современности, или кто-то дурачит его самым изощренным, бессовестным образом. Джессуп ничего не ответил на последнее письмо, однако он размышлял над тем, что дает ему эта переписка.
Между тем события продолжали развиваться, причем более чем странные.
Если бы вся эта история на том и закончилась, Джессуп был бы рад приписать эти письма фантазиям безумца. Да он, похоже, пока не особенно верил во все это. Во всяком случае, доктор был слишком занят подготовкой новой экспедиции в Мексику, чтобы охотиться за небылицами об исчезающих кораблях и невидимых экипажах. Но, повторяем, некоторые события заставили его в корне изменить свое отношение ко всей этой истории.
Эта часть истории начинается, очевидно, в конце июля – начале августа 1955 года, то есть, если дата верна, по меньшей мере за несколько месяцев до того, как Джессуп получил первое письмо Альенде. Во всяком случае, все началось с бандероли, адресованной «адмиралу Н. Ферту, начальнику Управления военно-морских исследований. Вашингтон-25», которую майор Дарелл Л. Риттер, офицер отделения аэронавигационных проектов морской пехоты при Управлении морских исследований обнаружил во входящей почте. На коричневой оберточной бумаге стоял штемпель «Семинола, Техас, 1955». Не было ни адреса отправителя, ни сопроводительного письма. Единственным содержимым посылки оказалась книга М. Джессупа «Аргументы в пользу НЛО» в бумажной обложке.
Когда Риттер раскрыл ее, в глаза ему тут же бросились многочисленные беспорядочные пометки на полях, сделанные от руки, и места, подчеркнутые по меньшей мере тремя цветными карандашами.: