Теперь сравним эту систему с системой постоянного тока. В последнем случае мы имеем переменные токи в генераторе и обмотках мотора, и промежуточное устройство для коммутации токов, которое в моторе автоматически выполняет прогрессивное смещение полюсов якоря; здесь мы имеем те же элементы и в точности то же действие, по без коммутирующих устройств. Учитывая тот факт, что эти устройства совершенно ненужны для работы, такая система переменного тока будет — по крайней мере во многих отношениях, — демонстрировать полное сходство с системой постоянного ток, и мотор будет действовать в точности как мотор постоянного тока. Если прилагается нагрузка, то скорость уменьшается, и вращающее усилие соответственно возрастает, и больше токи протекает через возбуждающие обмотки; когда нагрузку убирают, скорость возрастает, и ток, а соответственно и усилие, падает. Усилие, конечно же, является наибольшим, когда якорь находится в покое.
Но раз уж аналогия закончена, то как насчет максимальной эффективности и прохождения токов через це- пи, когда мотор работает без нагрузки, может спросить кто-то? Надо помнить, что мы имеем дело с переменны- ми токами. В этом виде мотор просто представляет собой трансформатор, в котором токи индуцируются динамическим действием вместо изменения их направления, и как можно было бы ожидать, эффективность будет максимальной при полной нагрузке. Что касается тока, то в его силе будет — по крайней мере, при соответству- ющих условиях, — такая же широкая вариация, как в трансформаторе, и при соблюдении определенных правил ее можно уменьшить до любой желаемой величины. Более того, ток, текущий через мотор, работающий па холос- том ходу, несравним с поглощаемой энергией, поскольку приборы показывают только численную сумму прямой и индуцированной электродвижущих сил и токов, вместо того, чтобы показывать из разницу.
Что касается другого класса этих моторов, разработанных для постоянной скорости, возражения Д-ра Данкана в определенной мере применимы к некоторым конструкциям, но следует учитывать, что для таких моторов не планировалась их работа без какой-либо, или с очень слабой нагрузкой, и, если это так, они, если сконструированы правильно, не проявляют в этом отношении каких-либо больших недостатков, чем трансформаторы при тех же условиях. Кроме того, оба свойства, вращательное усилие и стремление к постоянной скорости, можно совместить в моторе, и отдать предпочтение любому из них, и таким образом можно получить мотор, имеющий любые нужные характеристики и способный удовлетворить любую практическую потребность.
В заключение, я отмечу, при всем уважении к Д-ру Данкану, что преимущества, на которые претендует моя система, это не просто предположения, но результаты, полученные реально, и что для этих целей в течение долгого времени проводились зкспериментьІ, и с тем рвением, которое мог придать лишь глубоЮJЙ интерес изобретению; тем не менее, хотя мой мотор — плод долгого труда и тщательного исследования, я претендовать на какую-либо другую нагр: щу, кроме той, чго я изобрел, и я оставляю вьгяснение истинньІХ зтого принципа и наилуqший способ его применения людям более компетентнь1 м, чем я сам. Каков будет р зтих исследований, покажет бу; пущее; но каковь1 бьІ они ни бьши, и к чему бьІ ни привел зтот принчип полностью вознагражден, если впоследствии будет признано, что я внес свою лепту, пусть и малую, в р науки.
Нью Йорк, 26-е Мая 1888.
НИКОЛА Т
ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ПЕРЕМЕННЫМИ ТОКАМИ ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ ЧАСТОТЫ И ИХ ПРИМЕНЕНИЕ К МЕТОДАМ ИСКУССТВЕННОГО ОСВЕЩЕНИЯ*
Нет предмета более увлекательного, более достойного изучения, чем природа. Понять этот великий механизм, открыть действующие силы и законы, которые им управляют — вот высшая цель человеческого разума.
Природа хранит во вселенной бесконечную энергию. Вечный приемник и передатчик этой бесконечной энергии — эфир. Признание существования эфира, а также функций, которые он выполняет — вот один из важнейших результатов современных научных исследований. Один только отказ от идеи действия на расстоянии, предположение существования среды, заполняющей собой все пространство и связующей всю грубую материю, избавило умы мыслителей от извечного сомнения, и, открыв новые горизонты — новые непредвиденные возможности, — возродило живой интерес к давно знакомы м нам явлениям. Это явилось великим шагом на пути понимания сил природы и их многообразного проявления перед нашими чувствами. Для просвещенного ученого физика это было тем же, что для варвара — понимание устройства огнестрельного оружия или парового двигателя. Явления, на которые мы привыкли смотреть как на некие чудеса, неподдающееся объяснению, теперь предстают перед нами в ином свете. Разряд индукционной катушки, свечение лампы накаливания, проявления механических сил электрических токов и магнитов — теперь уже не за пределами нашего понимания; наблюдение этих явлений теперь вместо непонимания наводит наш разум на мысли о простом механизме, и хотя о его доподлинной природе можно пока лишь строить догадки, все же мы знаем, что истина уже недолго будет сокрыта от нас, и инстинктивно чувствуем, как на нас понимание нисходит. Мы все так же восхищаемся этими красивыми явлениями, необыкновенными силами, но мы уже более не бессильны перед ними; мы можем в определенной мере объяснить их, и мы надеемся в конце концов разгадать эту тайну, которая окружает нас.