– Там должны стоять ленки. К самой воде не подходи и далеко не кидай, в траву попадешь. Они должны стоять под берегом.
Ленок взял с первого заброса. Василий вытащил рыбину к его ногам и нетерпеливо ждал, когда снимут ее с тройника. Бросил – и снова удачно. И так шесть раз подряд. И ленки словно калиброванные. Красавцы, каждый килограмма по три. Василий подтаскивал, он отцеплял. Седьмой бросок был неудачный, блесна улетела в траву. Забрал у Василия спиннинг, попробовал освободиться от зацепа – не получилось. Пришлось пройти вдоль берега и дергать под другим углом. Блесну освободил, но рыбу распугал. Василий попросил поискать новый ручей. Плыли вдоль берега, пока не увидели лодку Гены. Тот вышел из воды, чтобы вывалить тяжелую сетку с хариусами.
– Удачный сегодня день. Главное, что Федорыч трех таймешат поймал, теперь успокоится. А я жрать хочу. Вчерашних печеных хариузей надолго не хватило.
– Я бы тоже подзаправился. Пока Васька хвастается ленками, чайку сгоношим и тушенку разогреем. Двух банок хватит или каждому по штуке?
– Грей четыре.
Когда подошли москвичи, чай был уже заварен и Гена открывал тушенку.
– А это что такое? – спросил профессор, показывая на банку.
– Тушенка.
– Да вы что, мужики, пост еще не кончился.
– Какой пост, он же весной, перед Пасхой? – удивился Гена.
– Августовский. Яблочный. Человеку с высшим образованием надо бы знать.
– Так я же комсомольцем рос. И отец у меня коммунист, на фронте в партию вступил. Да вы и сами, наверное…
– Время такое было.
– Может, китайской лапшички заварить или вчерашнюю уху разогреть?
– Которая из голов? Давай, только греть не надо, заливное поем.
Василий от тушенки тоже отказался. Гена садистски выскреб свою банку у всех на глазах и принялся за вторую.
Обижать профессора не хотелось, и он сказал, что отнесет открытые банки в лодку Гены, но ложку все-таки сунул в карман.
На другой день на хариуса напал жор. Обловили два переката и боковую речку. Шел сплошной крупняк. Черные, каждый под килограмм. А после обеда как отрезало. Гена менял «мушки», профессор – блесны, и все равно не клевало. Чтобы не тратить нервы и время, он предложил искать место для табора. Довольные уловом москвичи радостно согласились. Но берега тянулись сначала болотистые, потом каменистые. А когда припустил дождик, выбирать уже не приходилось. Встали на сухом, но сильно покатом месте. В спешке поставили палатку и накрыли ее полиэтиленом. Разжигать костер было бессмысленно. А рыбу солить обязательно, иначе пропадет. Ловили вчетвером, а обрабатывать на пару. Пока солили, промокли насквозь. В палатке переоделись в сухое и выпили по стакану водки – профессор посоветовал.
Утром Гена выскочил на берег набрать воды и с кислой физиономией сообщил, что камень, лежавший вечером на сухом месте, затопило, а дождь не перестает. Надо было одеваться и топать в мокрый лес за дровами. Еще в первую ночь профессор достал из рюкзака литровую банку с крышкой и, если подпирало, журчал прямо в палатке, но в сухую погоду это даже Гену не раздражало, а в дождь нестерпимо хотелось присоединиться к его журчанию, сон пропадал, и – сколько ни крутись – приходилось вылезать из спальника.
После еды профессор достал из рюкзака Евангелие и начал читать им вслух, но света не хватало и книгу пришлось отложить.
– А рыбалки уже не будет, – обрадовал Гена, – вода поднимается. Корму с берегов намыло, рыба разбежалась по всей ширине реки. Ждать, пока спадет, времени у нас нет. Остается молиться, чтобы «вертушка» в срок прилетела.
– А что, может задержаться?
– Запросто. И на день, и на три – в авиации все возможно.
– Тогда будем молиться.
Получилось так, что молитвы профессора достучались до небес. Дождь перестал, они еще и порыбачить успели, хотя клевало слабенько, но, главное, вертолет забрал вовремя и катер поджидал у пристани. Капитан отозвал Николу и сказал, что человек из администрации вышел на связь и попросил, чтобы профессору из Москвы приготовили царский ужин.
– А почему ко мне обращаешься?
– Обрисовал, кто главный экскурсовод. У нас и банька есть, не шикарная, но после тайги сойдет.
– Баньку Юрий Федорыч обожает.
– Первый пар профессору – по чину положено.
– Карьеру сделал. Из сапожников в начальники, – засмеялся Гена, когда остались одни, потом толкнул в бок и шепнул: – Полюбуйся, мужской стриптиз начался.
На палубу выбежал профессор без трусов и крикнул:
– Вась! Посмотри у меня в сумке деревянный крестик, а то золотой грудь обжигает, он в левом боковом кармашке должен быть.