Хлоя посмотрела на Бака.
— Ты полагаешь, что Бак способен на такую фантастическую глупость, из-за которой можно не только лишиться работы, но заодно и головы? А что тебе надо в качестве платы за то, что ты не выполнишь угрозу доложить эти новости большим шишкам Мирового Сообщества?
Верна бросилась прочь из комнаты. Бак посмотрел на Хлою и, подмигнув ей, покачал головой.
— Тебе просто цены нет, — сказал он. Торопливо войдя в комнату, Верна бросила чеки Бака на стол:
— Знаешь, Бак, у тебя мало времени.
— Сказать по правде, — промолвил Бак, — у нас всех времени мало.
С обреченным видом Верна присела:
— Ты, в самом деле, в это веришь? Бак попытался переменить тон разговора и сказал дружелюбно:
— Верна, ты разговаривала с Лореттой, Амандой, Хлоей и со мной. Мы все высказали свое мнение. Сегодня утром ты слышала рассказ Рейфорда. Если мы все врем, тогда мы просто вруны. Но неужели на тебя не произвели ни малейшего впечатления описания некоторых событий, которые Брюс Варне выбрал из Библии? Предсказания, которые сбываются прямо сейчас?
Верна на мгновенье замолчала. В конце концов она сказала:
— Это странно и одновременно впечатляюще. Но разве это не похоже на предсказания Нострадамуса? Можно ли понять эти пророчества? Может быть, они имеют лишь тот смысл, который мы сами в них вкладываем?
— Не знаю, как ты в это веришь, — сказала Хлоя. — Ты же слишком умна. Брюс сказал, что если договор, заключенный между ООН и Израилем, является договором, упомянутым в Библии, то именно это событие и было предвестником семилетнего периода Скорби. Прежде всего, будут открыты семь печатей гнева. Появятся четыре всадника Апокалипсиса: всадник мира — восемнадцать месяцев, всадник войны, всадник чумы и голода и всадник смерти.
— Но это же все символы? — спросила Верна.
— Конечно, — ответила Хлоя. — Я не видела никаких всадников, но видела полтора года мира, видела, как разразилась Третья мировая война, а за войной последовали чума и голод, которые продолжаются. Умерло множество людей, а еще больше умрут в будущем. Этого не достаточно, чтобы убедить тебя?
Ты не сможешь увидеть осуществления пророчества пятой печати — святых мучеников под алтарем в небесах. Но ты слышала рассказ Рейфорд о том, что, по мнению Брюса, произойдет дальше?
— Да, знаю, землетрясение.
— Это тебя убедит?
Повернувшись на стуле, Верна стала смотреть в окно.
— Я полагаю, что с этим трудно поспорить.
— Мне бы хотелось тебе кое-что посоветовать, — сказала Хлоя. Если это землетрясение будет настолько опустошительно, как предрекает Библия, то как бы не оказалось слишком поздно менять свое мнение, когда придет твой час.
Верна встала и медленно пошла к двери. Придерживая дверь, она мягко сказала:
— Мне по-прежнему не нравится, что Бак принимает Карпатиу за того, кем он не является.
Вслед за ней к выходу направились Бак и Хлоя.
— Наша личная жизнь, и то, во что мы верим, никак не касается наших работодателей, — сказал Бак. — Например, если бы я знал, что ты лесбиянка, то не стал бы оповещать об этом твое начальство.
Верна резко повернулась к нему.
— Кто тебе сказал об этом? Какое тебе до этого дело? Если ты кому-нибудь скажешь об этом, то я… Бак только развел руками.
— Верна, твоя личная жизнь для меня неприкосновенна. Не волнуйся, я никому об этом не скажу.
— Да, там нечего и рассказывать!
— Я тоже так думаю.
Бак придержал перед Хлоей дверь. На парковке Верна сказала:
— Ну, мы договорились?
— Договорились о чем? — переспросил Бак.
— О том, что никто из нас не будет ничего рассказывать о частной жизни друг друга. Бак пожал плечами:
— Мне кажется, что это справедливо.
Распорядитель похорон разговаривал по телефону с Рейфордом.
— Понимаете, — объяснял он, — из-за обрушившейся на нас лавины смертей, недостатка места для захоронений и других проблем, мы планируем произвести захоронение не раньше чем через три, а может быть, и пять недель. Мы, беспокоясь о состоянии здоровья общества, храним тела бесплатно.
— Я понимаю. Мы будем вам очень благодарны, если вы сразу, как произведете захоронение, сообщите нам. Мы не будем присутствовать и проводить панихиду.
Рядом с Рейфордом за столом в столовой сидела Лоретта.
— Это так грустно, — сказала она. — Ты уверен, что никому из нас не надо туда идти?
— Я всегда не одобрял панихиды на кладбищах, — сказал Рейфорд, — и не думаю, что над телом Брюса стоит говорить что-то помимо того, что уже было сказано.
— Ты прав, — сказала она. — Это не для него. Он не будет чувствовать себя покинутым или одиноким.
Кивнув, Рейфорд вытащил из стопки документов, принадлежавших Брюсу, один лист.
— Лоретта, думаю, что Брюс хотел, чтобы ты увидела эту бумагу.
— А что это?
— Это из его личного дневника. Несколько его мыслей о тебе.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно.
— А ты уверен, что он хотел, чтобы я прочитала это?
— Я могу отвечать только за свои чувства, — сказал Рейфорд. — Если бы я написал что-нибудь такое о тебе, то хотел бы, чтобы ты прочитала, особенно после того, как умру.
Руки Лоретты дрожали, когда она разворачивала бумагу. Прочитала она быстро.
— Спасибо, Рейфорд, — она едва смогла промолвить сквозь слезы.
— Спасибо, что дал мне это.
— Бак! Мне и в голову не приходило, что Верна — лесбиянка! — изумленно сказала Хлоя.
— Тебе в голову не приходило? И мне тоже!
— Ты меня разыгрываешь!
— Совсем нет. Как ты думаешь, это маленькое откровение тоже было послано Богом?
— Скорее я предположила бы, что это невероятное совпадение, но как знать. Этот кульбит спас твою жизнь.
— Возможно, ты спасла мою жизнь, Хлоя. Ты вела себя просто блестяще.
— Просто я защищала своего мужчину. Она не на тех напала.
ГЛАВА 17
Полторы недели спустя, когда Рейфорд собирался вернуться в Новый Вавилон, чтобы продолжить исполнение своих служебных обязанностей, ему позвонил Леон Фортунато.
— Ты что-нибудь слышал про женщину повелителя?
— Женщину повелителя? — повторил Рейфорд, стараясь продемонстрировать свое отвращение.
— Ты знаешь, о ком я говорю. Она летела тем же рейсом, что и ты. Где она?
— Мне казалось, я за нее не отвечаю.
— Стил, надеюсь, ты не хочешь скрыть информацию о человеке, которым интересуется Карпатиу.
— А, так он хочет знать, где находится Хетти. Иначе говоря, у него нет от нее новостей?
— Это единственная причина, по которой я тебе звоню.
— А как он думает, где она?
— Не пытайся играть со мной в свои игры, Стил. Скажи, что ты знаешь.
— Где именно она находится, мне неизвестно. Вообще-то, без ее ведома я не в праве докладывать о ее местонахождении или даже строить предположения о том, где она сейчас.
— Мне казалось, что ты лучше помнишь, на кого ты работаешь, парень.
— Как я могу забыть об этом?
— Ты что хочешь, чтобы я доложил Карпатиу, что ты укрываешь его невесту?
— Ну, если вы подозреваете именно в этом, то могу вас успокоить. Последний раз я видел Хетти Дерхем в аэропорту «Митчел Филд», когда мы прибыли в Милуоки.
— И куда она направлялась?
— Не думаю, что должен обсуждать ее намеренья с вами, если она сама вас не проинформировала.
— Ты пожалеешь об этом, Стил.
— А что известно вам, Леон?
— Мы предполагаем, что она поехала в Денвер навестить своих родственников. Окрестности Денвера от войны не пострадали, поэтому не понятно, почему не дозвониться.
— Думаю, у вас без меня достаточно источников информации, чтобы определить ее местонахождение.
— Надеюсь, что вы достаточно обеспеченный человек, капитан Стил.
Рейфорд не ответил. Ему не хотелось продолжать словесную баталию с Леоном Фортунато.
— Ладно, мы планируем, что ты заберешь Верховного Понтифика Мэтьюза из Рима.
— Я слушаю.
— Карпатиу полетит с тобой. Он хочет сопровождать Мэтьюза на обратном пути в Новый Вавилон.
— А для меня что-нибудь изменится?
— Нет, но я хотел убедиться в том, что ты не улетишь без него.