На разведенную жену позора не падает, и она снова может выйти замуж.
Своеобразные брачные обычаи существовали на всех островах Рюкюского архипелага. На главном острове — Окинава, по свидетельству Сакима Кёэй, автора этнографической книжки «Сима-но ханаси»4, ограничения для женщин были довольно существенными. Сакима употреблял для обозначения деревенской общины слово «сима», что «более всего подходило по значению к русскому „мир" в смысле „община"».
О своей родной деревне Арагуску, находившейся в нескольких километрах от г. Наха, Сакима писал: «Мужчины сима обычно женились на женщинах из своей сима, но немало бывало и браков между мужчинами и женщинами разных сима. В таких случаях мужчина был свободен, а женщина должна была выплатить своей сима определенную сумму. Это обычно называлось „мма-тима", или „мма-дзаки" — „гробовые издержки", „гробовое вино". Словом „мма" („лошадь") назывались носилки для переноски гроба и поэтому „гробовые издерж
«Сима-но ханаси» — «Рассказы об островах».
ки" и „гробовое вино" были не чем иным, как заместилищем по похоронным издержкам, которые должна нести женщина, но по своему характеру они были, видимо, тоже своего рода компенсацией за незаконное поведение».
Во время путешествия на пароходе в 1926 году один из попутчиков Н. А. Невского, студент по имени Тайра, который направлялся из Киото домой на каникулы, рассказал, что на о-ве Токуносима до сих пор при совершении брака придерживаются старинных правил. Родители юноши или сваты несут родителям невесты горшок с вином. Если после соответствующей беседы стороны приходят к согласию, то родители невесты переливают вино в свой сосуд, а пустой горшок возвращают. Если же согласие не достигнуто, то горшок возвращают не-опорожненным. Бывает, однако, что вино оставляют у себя с просьбой наведаться через какое-то время. Обычай этот называется «сакимури».
На островах Невский столкнулся с интереснейшими фактами народной медицины. Нечего и говорить о том, что на Мияко, особенно в глухих деревнях, почти не было врачей, да и тем, которые были, жители не особенно доверяли, предпочитая дедовские способы лечения болезней.
«Весьма могущественным средством от всякого рода заболеваний, особенно при полной слабости и истощении организма, служит свежая козья кровь. Питье ее производится весьма варварским способом, а именно: козу подвешивают куда-нибудь к балке и наносят удар ножом в шейную артерию; затем в рану вставляют бамбуковую трубку и через нее больной пьет горячую кровь».
Некоторые болезни на Мияко врачевались так же, как и в других районах Японии. Как всегда, Невский тщательно прослеживал все известные ему параллели и аналогии.
«Корь считается заразной болезнью, которую должен перенести каждый. Поэтому, когда в каком-нибудь доме ребенок заболевает корью, соседи нарочно посылают своих детей в такой дом поиграть, чтобы и их дети поскорее заразились этой болезнью, так как в зрелом возрасте она может быть опасна. Больному ребенку родители отводят тихую комнату в задней части дома;
в качестве внутреннего дают отвар из растений, и не дают ничего жирного и масляного. Для развлечения больного поют и играют на музыкальных инструментах. Абсолютно тот же обычай скорейшего заражения детей корью наблюдается во многих местах Японии, например в уезде Сякотан на Хоккайдо, где прежде так же смотрели и на натуральную оспу».
Лучшим лекарством от куриной слепоты служило снадобье из больших тараканов. Таракана жарят либо с козьим мясом, либо без него. Можно вылечиться и просто сваренным тараканом. Но тараканы являлись не только лекарством, их употребляли и в пищу. Съедобными считались и цикады — большие и среднего размера. Ели личинок красных ос; пекли, как картошку на костре, осиные гнезда. Все это нашло отражение в фольклоре.