Всего светлого,
Со стыдом вспомнил, что не поблагодарил Вас за «Вирши», которыми я был очень тронут.
Будьте так добры, известите, где Гриша. Совсем потерял его из виду.
Может быть, скоро увидимся в Москве.
А может быть, мне суждено другое: ратником ополчения второго разряда отправиться на защиту Киева[76].
Сердечный привет Вам и всем Вашим от меня и Тани.
До чего мне грустно, что я не был с тобой.
Если бы ты раньше известил меня, я приехал бы к вам, несмотря на государственные экзамены. Уж очень я ждал этого дня.
Все старался себе представить вас и вспомнил то светлое чувство, трепетное и величавое, которое пережил 5‐го февраля[77].
Что ж делать, нам не удалось быть вместе эти дни.
Ну, крепко, крепко целую вас обоих — тебя в уста, Марию Александровну[78] в руку.
Может быть, мне удастся побывать вскоре в Москве. Как хочется увидеть всех вас. Побыть в твоей семье, такой родной.
У меня осталось всего два экзамена. Шесть прошло хорошо. Если и эти пройдут благополучно, И. М. Гревс предложит меня к оставлению.
Наташа[79] начала ласкаться, прелесть, и ходить, держась за перила кроватки.
Мама и Таня приветствуют и поздравляют.
Зинко[80] просит передать тебе свое удовольствие по поводу твоей свадьбы. Привет всем вашим.
Давно уже не было вестей от вас, и вот теперь это письмо. В чем ты, все вы найдете силы — и все тоже найдут. Когда сможешь, напиши мне обо всех Фортунатовых, а особенно о дорогом Алексее Федоровиче. Я не смогу приехать к вам. Много работы набрал и вот на Пасху не отдохну, да и кончается-то она быстро. Со среды занят в попечительстве и на службе[82] и в библиотеке[83]. Я очень устал. Ночами сильные головные боли.
Недавно была больна Таточка. Она страшно напугала нас. Под утро я услышал Танин крик «помогите». У Таточки закатились глаза, побелела совсем, и слюни выступили, и вся неподвижная. Я совсем не мог понять, что с ней.
Звали доктора, но он отказался прийти так рано. Пришел в 12 дня. Высказал предположение, что это идут зубы и что с этим связалась боль в животе. Через три дня Таня заметила гной на подушке. Позвали другого доктора, и он нашел, что в ухе был нарыв. Нарыв давил как-то на мозг, оттого был припадок. Теперь Тата быстро поправляется и опять весела и спокойна, но какой-то ужас остался. Слава Богу, что причиной припадка оказался нарыв.
У Вильчинского[84] родилась дочь. На восьмой день у матери поднялась температура до 39, а на 9‐й до 40 и 2. Мы провели несколько очень тяжелых дней. Теперь ей лучше, но опасность еще не миновала. Смерть веет над рождениями, а новая жизнь будет жить. Последние годы развил в душе вечное, и не будь этого — невозможно было бы теперь жить.
Вспоминаю теперь всю нашу дружбу. Вспоминаю старый дом в Петровском, в который я входил, как в родной, где меня ожидала моя семья. И когда Вы переехали, все изменилось. Смерть Кости, смерть Вовы. Только, Гриша, не приходит конец вашей семье. Этого не будет.
Я не могу написать Александре Александровне. Она поймет, какое письмо ты написал мне.
Передай же ей и всем Вам от нас горячий привет.
Мама написала несколько дней тому назад письмо твоей маме, в котором пишет, что это лето мы хотели бы провести где-нибудь в Петрове вблизи с Вашей семьей.
Прощай, дорогой друг.
Получил твое письмо[85]. После твоих первых писем у меня надежды не оставалось. Прочел о смерти, и опять вспомнилось все, что было вашего в моей жизни, и все перед глазами вечер, когда твоя мама вернулась после смерти Кости и вы все вокруг нее. И все чудится ее лицо, ее голос.
76
С началом Первой мировой войны указами Сената было объявлено о призыве на действительную службу ратников ополчения — всего мужского населения от призывного возраста до 43 лет включительно, способного носить оружие и не числящегося в составе постоянной армии. Первый разряд ратников (воинские чины, отбывшие общие сроки службы в постоянных войсках, и лица, признанные физически годными к службе, но не служившие) был призван 18 (31 июля) и 21 июля (3 августа) 1914 г. К ратникам второго разряда относились лица, физически негодные для службы, но способные носить оружие, и лица, имеющие льготы по семейному положению. Манифест о созыве ополчения ратников второго разряда был подписан 31 августа 1915 г., призыв начался 5 (18) сентября 1915 г. В личном деле Анциферова хранится датированное 18 апреля 1919 г. ходатайство Школьного совета Тенишевского училища об освобождении его от военной службы (ЦГА СПб. Ф. 2811. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 10). В автобиографии из личного дела члена Союза советских писателей Анциферов уточняет: «По окончании университета в 1915 году был оставлен при университете для подготовки к профессуре (ввиду чего был освобожден от воинской повинности)» (
82
Система общественных благотворительных организаций, введенная в Санкт-Петербурге в 1908 г. для оказания систематической адресной помощи нуждающемуся городскому населению. В годы Первой мировой войны на них была возложена обязанность призрения членов семей мобилизованных нижних чинов и раздача казенных продовольственных пайков. Попечительство состояло из добровольных членов (Сводный отчет о деятельности городских попечительств о бедных в С.-Петербурге. СПб., 1914).
83
Анциферов служил младшим помощником библиотекаря в Публичной библиотеке Санкт-Петербурга с 1916 по 1921 г. (РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 39. Ед. хр. 320. Л. 9).
84
85
Речь идет о письме с рассказом о смерти Александры Александровны Фортунатовой, скончавшейся 14 апреля 1916 г.