Провал нефтяной пятилетки стал очевиден, и Сталину требовалось каким-то образом скрыть его. Способ нашелся. XVII партийная конференция, проходившая 30 января — 4 февраля 1932 года, приняла резолюцию «Итоги развития промышленности за 1931 г. и задачи на 1932 г.». В этом документе рекордные 46 миллионов тонн годовой нефтедобычи не фигурировали. Да и вообще исчезли конкретные цифры по нефтепрому. Основная задача отрасли была сформулирована в общих словах: «Быстрый рост автотракторного парка требует дальнейшего развития добычи и переработки нефти, дальнейшей реконструкции нефтяной промышленности, перехода на глубокое бурение, усиления разведок в новых районах и безусловного выполнения производственной программы 1932 г.».
Реальный объем нефтедобычи (вместе с газом) за 1932-й был назван лишь через два года на XVII съезде ВКП(б) в докладе председателя Совнаркома СССР Вячеслава Молотова: всего 22,1 миллиона тонн. Но ни тогда, ни после никто официально не признал, что план пятилетки по нефтедобыче не был выполнен даже наполовину. Об этом косвенно обмолвился в своей речи на съезде лишь нарком Григорий Орджоникидзе: «Вот грозненцы все время хвастали, что в два с половиной года выполнили пятилетку. Ну а после двух с половиной лет нам разве нефть не нужна? Нужна. А они сократили добычу нефти… Что касается Грозного, то надо сказать, что здесь до сих пор топчутся на месте и даже идут назад. Грозненцы — пока у них били фонтаны — готовы были рапортовать всему миру, а как фонтаны прекратились, оказалось, что они не умеют ни бурить, ни добывать. Так, товарищи, продолжать дело нельзя».
Один из реальных, не подтасованных итогов первой пятилетки был подведен ГУЛАГом. Восьмого января 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О привлечении к уголовной ответственности за предоставление неверных сведений о выполнении народнохозяйственных планов». К тому времени ОГПУ уже вело следствие по делу «О контрреволюционной вредительской, диверсионной и шпионской организации в нефтяной промышленности и системе Нефтеторга». По указанию партийных органов шел поиск «нефтяников-вредителей», коварно сорвавших планы первой пятилетки. К началу апреля 1932 года в Москве были арестованы 19 ответственных сотрудников Нефтяного сектора ГУП ВСНХ СССР. Среди них — руководители ключевых направлений: Густав Сороковер, начальник промысловой секции; Наум Нейман, начальник заводской секции; Александр Бондаревский, руководитель группы перспективного планирования; Иван Куприянов, заведующий товарной группой; Соломон Тверский, начальник транспортно-плановой секции.
Следствие длилось более года, и 16 марта 1933-го заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода направил Сталину докладную записку с приложением — показаниями арестованных нефтяников. Оказалось, бдительные чекисты выявили «вредительскую, диверсионную и шпионскую организацию в советской нефтяной промышленности», нанесшую «огромный вред осуществлению планов строительства социализма в стране». В записке ОГПУ отмечалось, что всего по этому делу арестованы в Грозном, Баку, Самаре и других городах 144 человека. Особо подчеркивалось, что в составе «вредителей» наряду с инженерно-техническими работниками были и квалифицированные рабочие: «Структура ликвидированной ныне к. р. организации нефтяной промышленности отличается от ранее вскрытых к. р. организаций (1930 г.) в том, что она имеет широко разветвленную “низовку”, состоящую из бывших кулаков и белогвардейцев, осуществлявших диверсионные акты по заданию инженеров — членов вредительской организации».
В конце сентября 1933 года коллегия ОГПУ вынесла решение по этому делу: 14 человек были приговорены к расстрелу. Учитывая «раскаяние осужденных», смертную казнь заменили 10-летним сроком лагерного заключения. Остальные подсудимые получили от пяти до восьми лет.
Через 24 года, 23 марта 1957-го, Военная коллегия Верховного суда СССР, изучив обстоятельства дела, отменила все решения коллегии ОГПУ от 29 сентября 1933 года «за отсутствием состава преступления».