Много лет спустя Николай Степанович говорил: «Как осторожно надо подходить к ребенку! Как сильно меня поразило, когда я впервые услышал о страданиях Спасителя». Религиозность в нем осталась до конца. Он любил войти в церковь или часовню, когда там почти никого не было, поставить свечку к образу Божьей Матери или Николая Чудотворца, но избегал многолюдных богослужений с большими толпами народа. Подавая милостыню нищим, старался делать это незаметно, точно стыдясь своего милосердия.
В семь лет Коля научился читать и очень полюбил это занятие. Тогда же он стал придумывать фантастические истории о волшебниках, китайских мандаринах, охотниках на львов. Все придуманное рисовал: писать еще не научился.
Настало время поступать в гимназию. Поступать можно было либо через приготовительные классы, либо выдержав экзамен в первый класс. Родители предпочли второе. Коле предстояло учиться в Царскосельской гимназии, куда уже отдали Митю.
Для подготовки к экзаменам наняли репетитора, студента физико-математического факультета Петербургского университета грузина Газалаву, и осенью 1897 года одиннадцатилетний Николай Гумилев был принят в первый класс. Не успев проучиться и двух месяцев, он заболел бронхитом, у него усилились головные боли. Доктор Квицинский посоветовал не мучить ребенка школьными занятиями, и родители оставили Колю под надзором репетитора.
С утра Багратий Иванович проводил с учеником занятия: Коля охотно изучал географию, живо интересовался историей, зоологией. Читал он бегло, но арифметика давалась с большим трудом.
На смену сказкам Андерсена появились Гюстав Эмар, Майн Рид, Фенимор Купер, Жюль Верн, «Дети капитана Гранта», книжки про страшных анаконд в дельте Амазонки. Все это волновало, будоражило воображение…
Весной семья опять поехала в Поповку, взяв с собой и репетитора, очень привязавшегося к своему ученику. Из Петербурга наезжало много дачников, у братьев Гумилевых появились новые товарищи. Незаметно мальчики научились хорошо плавать и по целым дням барахтались в теплой воде пруда.
В усадьбе было несколько лошадей. Братья любили ездить верхом по окрестным дорогам. Коля ездил отважно, любил пускать лошадь в галоп и всегда оказывался впереди Мити. Зато когда пускались наперегонки, он отставал и от брата, и от их приятеля Левы Лемана.
Как-то затеяли игру в разбойников, и мальчишка с соседней дачи заявил, что будет атаманом. Коля пришел в ярость. Тут же произошло выяснение отношений; Коля остался победителем — с большим синяком под глазом и разорванной матросской курточке. После этой драки он принялся усиленно подтягиваться на руках, ухватившись за ветку дуба, поднимал тяжелую гирю, кем-то принесенную с мельницы. Уже тогда он поставил себе законом быть первым во всем и всегда.
Осенью Гумилевы сняли квартиру в Петербурге, и Коля, выдержав экзамен, вслед за Митей был принят во второй класс гимназии Гуревича. Гимназия была солидная, с опытными и строгими учителями; братья перебивались в ней с двойки на тройку. Учитель немецкого языка Ф. Ф. Фидлер, принимавший у Мити экзамен, записал в ведомости: «Читать умеет, но не знает ни одного немецкого слова». Не лучше были успехи и у Коли — за 1899/1900 год у него в ведомости стоят двойки по греческому, латинскому, немецкому и даже по французскому языку. Постановлением педагогического совета Николай Гумилев был оставлен на второй год.
Будущий поэт жил будто двойной жизнью: одной — интересной, бурной, полной сильных впечатлений, другой — мелкой, скучной, пустой. Он много читал; теперь его увлекла романтика Средневековья. До поздней ночи он зачитывался трагедиями Шекспира, и вместе с идеалами рыцарской чести в него входила музыка белого стиха; засыпая, он продолжал слышать ее.
Утром в окне виднелось дождливое, серое небо. В столовой кухарка бренчала чашками, ставя на стол завтрак. Пора было собираться в постылую гимназию, тащиться с ранцем на спине по Лиговке среди суетливо спешащих на службу чиновников, усаживаться за парту, пока дребезжит звонок в руках старика-служителя. Эта вторая жизнь — не рыцаря и героя, а маленького, щуплого гимназиста четвертого класса — была скучна и унизительна.
Если бы не гимназия, жизнь стала бы интересной. По воскресеньям мать водила сыновей в Мариинский театр на оперы «Жизнь за царя», «Руслан и Людмила». А дома ждали книги.
Ко дню рождения Лева Леман подарил недавно вышедшую книгу «В стране черных христиан», и Коля глотал описания неведомой страны Абиссинии. Как было не увлечься, когда на первых же страницах автор сообщает: «По роскоши растительности и животной жизни Колла, часть этой страны, бесспорно, представляет одну из великолепнейших стран мира.