Ну и в общем, нужно было сесть и хорошенько еще раз просмотреть хозяйским глазом, чего там военные понаписали, но мне было совсем лень. Хотелось лежать на кушетке, теребить струны и ничего не делать.
— В небе комета —
Близких несчастий верный знак,
Воины света
Павших сжигают на кострах,
Воины тьмы
Мир взяли в кольцо,
Тысячи птиц
Вниз рухнут дождем…
Песня «Арии» пришла на ум не случайно. В небе второй день висела белесая блямба кометы Галлея, вызывая внутри неприятные воспоминания из не случившегося еще будущего. Понятно, что там была совсем не комета, хоть вслед за ушлыми журналюгами именно так ее все и начали называть, да и конкретно этот кусок льда и пыли, который сейчас проползал по ночному небу — повезло, что температура упала в минус, и над городом не было привычного облачного покрова, через который даже Солнца не видно не то что какую-то комету — точно не мог угрожать планете. Он, как и тысячи лет до того, совершал свой привычный вояж из центра системы на ее окарины, и даст Бог, этот цикл повторится еще не раз. А если получится как-то сбить летящую к Земле каменку, то, возможно, еще не один десяток раз. Однако сердце все равно екало.
Дверь кабинета тихо отворилась и внутрь кто-то зашел. Послышались приближающиеся шаги.
— Тоже не спится, Мари? — Александра с младшими уехала в гости к родителям в Берлин, благо теперь это было быстро и относительно безопасно. Саша днем ранее дал телеграмму из Красноярска, — на наследника размеры Сибири произвели неизгладимое впечатление — оставалась только старшая дочь из тех, кто мог в такое время без спроса войти к самому императору Всероссийскому.
— А правда, что появление кометы предвещает скорые несчастья? — Поинтересовалась плюхнувшаяся сверху дочка.
— Нет, конечно, — я отложил в сторону гитару и покачал головой. — Небесные тела на жизнь тут внизу вообще никак влиять не могут. Просто кто-то когда-то, когда все смотрели в небо, задрав головы и открыв от удивления рты, успел сыпануть своему недругу яду в бокал, от чего тот кони и двинул. Так что все зло, оно тут, на земле. От людей и меж людей.
Не рассказывать же ребенку об особенностях человеческой психики концентрироваться на негативных явлениях, как потенциально для себя более опасных, из-за чего в мире такое огромное количество недобрых примет, знамений и всяких предсказаний о конце света.
— Интересно, как там… — Где именно дочь не сказала, но и так было понятно по контексту.
— Там пусто и холодно. Нет воздуха, отсутствует давление, а еще жесткое солнечное излучение жарит.
— Ты читал последний роман господина Одоевского? — Удивленно спросила Мария, — он описывает межпланетное пространство именно так.
Еще бы он описывал по-другому, если именно я составил краткий синопсис, а потом долго редактировал им написанное, дабы привести текст в удобоваримый с точки зрения научных знаний из будущего вид. Простенький сюжет с полетом на Луну, поломкой космического корабля, преодолением трудностей и возвращением обратно. Ничего необычного. Воистину революционным для местной литературы стал научный подход к проработке технической стороны вопроса. Так команда космонавтов — в книге содержалось огромное количество неологизмов, без которых описать происходящее было просто невозможно — отправлялась на спутник не посредством выстрела из пушки, как у Жюль Верна, а разогнавшись на длинном в два десятка километров рельсотроне, который вторым концом поднимался на гору и на высоте в 7 километров «выстреливал» космический корабль в зоне более разреженной атмосферы. А на высоте в 30 километров включались приделанные к космическому кораблю ракетные ускорители и добрасывали капсулу с людьми до нужной орбиты.
В общем, в книге было все максимально реалистично, насколько это было вообще возможно описать в середине 19 века, так чтобы местный читатель смог разобраться в наваленных ему на голову технических подробностях. «По рельсам на Луну» — так не слишком оригинально в итоге назвали книгу — своей необычностью быстро завоевала популярность среди думающих людей и технической интеллигенции в России и сейчас активно переводилась на основные европейские языки для публикации за границей. Одоевский меж тем активно писал продолжение про следующее путешествие людей уже на Марс, а у меня был в загашнике еще сюжет про терраформирование красной планеты.
Книга о космических путешествиях была мною вброшена в массы именно в этом году не просто так. Во-первых, на фоне очередного пролета кометы Галлея интерес в обществе ко всему небесному резко вырос, а значит время для такой литературы виделось наиболее подходящим. Для этого же в сентябре этого 1835 года было объявлено об обнаружении Нептуна — восьмой и самой дальней от Солнца планеты нашей звездной системы. Астрономы Пулковской обсерватории во главе со Струве наблюдали планету уже полгода, однако долго не могли полностью удостовериться в том, что это именно планета, а не еще одна тусклая звезда. Вероятно, в ином случае Нептун мог бы так и остаться «не открытым», однако императорский грант был выделен именно на поиск восьмой планеты, наличие которой давно предсказывали по несоответствию реальной орбиты Урана ранее предполагаемой, так что тут все сошлось одно к одному, и дать заднюю было просто невозможно.
Ну а во-вторых, я видел в хорошей научной фантастике отличный способ популяризации науки. Пусть лучше маленькие мальчики читают в детстве книги о полетах на другие планеты и сами мечтают о великих открытиях нежели увлекаются военной тематикой. Убивать себе подобных — дело-то чаще всего не слишком хитрое, а вот двигать человеческую цивилизацию в будущее — это да, это цель более чем достойная.
Ну и кроме космической тематики были у меня в планах на будущее идеи книг, построенных вокруг других технических диковинок, которым в этом мире еще только предстояло появиться. Можно было писать про дирижабли и самолеты, про подводные лодки — привет Жюль Верну опять же, — про роботов и лазерные лучи, про нуль-телепортацию и путешествия во времени. Короче, в обозримом будущем можно было прогнозировать резкий взлет русской литературной школы фантастики.
— Можно и так сказать, — немного уклончиво ответил я. — А тебе понравилось «По рельсам на Луну»?
— Да! Очень! Надеюсь, Одоевский напишет еще много романов в том же ключе.
В голосе дочери прорезались восторженные нотки, все-таки мне удалось привить детям любовь к технике. Да и, собственно, сам исторический период благоволил — различные открытия и изобретения сыпались как из рога изобилия. Вон, казалось бы, давно ли Фарадей демонстрировал едва-едва работающие лампы накаливания, способные выдержать каких-то два-три часа непрерывной работы? Прошло всего пара лет, и по Михайловскому замку во всю ведутся работы по установке электрического освещения. В отдельно стоящем немного в стороне от главного здания флигеле смонтировали мини электростанцию, работающую на угле, и от нее уже пробросили провода к дворцу. Пока все это было на уровне самодеятельности, скорее, как диковинка, чем как реальный основной источник освещения во всем здании, но я был уверен, что очень скоро местные оценят преимущества «лампы Ильича», и электрификация пойдет шагать победным маршем. Сначала по столице, а потом и по всей остальной стране.
— Напишет, куда он денется.
— Жаль, что мы в реальности не можем вот так взять и полететь на Луну… По рельсам.
— Когда-нибудь сможем, Мари, — я обнял дочку и погладил ее по длинным прямым волосам. — Скорее всего не совсем так, как описано в книге, но точно сможем. И на Луну полетим и на Марс, и на Венеру. Как сказал один умный человек, Земля — это колыбель человечества, но ведь нельзя всегда оставаться в колыбели.
— Кто это сказал?
— Не важно, — усмехнулся я. Было бы крайне проблематично объяснить дочери, кто такой Циолковский, учитывая, что он скорее всего еще не родился. — Главное — видеть перед собой цель и идти к ней.
— А как мы полетим на Луну? — Дочь уже во всю зевала и явно хотела послушать интересную сказку на ночь.