Annotation
Продолжение истории о попаданце в Николая I. Настало время с оружием в руках доказать, что все предыдущие 20 лет реформ не были проделаны зря. Временной период 1837-1839.
Николай I Освободитель // Книга 7
Пролог
Глава 1
Интерлюдия 1
Глава 2
Интерлюдия 2
Глава 3
Глава 4
Интерлюдия 3
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Интерлюдия 4
Глава 9
Глава 10
Интерлюдия 5
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Интерлюдия 6
Глава 14
Интерлюдия 7
Глава 15
Глава 16
Интерлюдия 8
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Эпилог 1
Эпилог 2
Эпилог 3
Эпилог 4
Николай I Освободитель // Книга 7
Пролог
Город горел. Тут и там над постройками поднимались столбы черного дыма, в нескольких местах даже с такого расстояния были видны очаги открытого пламени. Сентябрь. Сухая погода, жара. Ну и конечно ядра египетских пушек, сносящие концентрированным огнем дом за домом. Попытки турок зацепиться за Анкару, дать бой с опорой на древние стены, не пустить наглых бунтовщиков дальше очевидно терпели крах буквально на глазах.
— Нужно вводить в бой конницу, срочно иначе левый фланг мы не удержим, — мужчина с совершенно европейскими чертами лица повернулся к главнокомандующему и указал рукой в направлении участка, который вызывал у него больше всего беспокойства.
— Я вижу, — кивнул турок, выслушав перевод с французского. Союзников Хафыз Осман-паша не любил, справедливо считая, что они не только не разбираются в местных реалиях, но даже не пытаются это делать. Или делать вид, что пытаются. Вот только утопающий, как обычно хватается за каждую соломинку, и французские советники, а вернее их помощь, была именно такой соломинкой.
На этот раз османы попытались использовать сложный рельеф Малой Азии по полной. По сути, у египтян просто не было выбора, он были обязаны пройти мимо Анкары, чтобы разбить основные силы противника, собранные у этого города и устранить угрозу своим флангам. Хафыз Осман-паша воспользовался удачной ситуаций и с помощью советников построил достаточно крепкие оборонительные позиции, левый фланг которых упирался в сам город, правый был надежно прикрыт в рассеченными рекой холмами, а центр был дополнительно усилен несколькими редутами. Плюс траншеи, многие километры траншей, чего стоило их выкопать в тяжёлой каменистой анатолийской почве… Лучше даже не вспоминать.
Главнокомандующий осман подозвал к себе дежурного вестового и что-то ему скомандовал, молодой парень кивнул, шустро бросился к ждущей его немного в стороне лошади, сходу запрыгнул в седло и, с места перейдя в галоп, умчался в сторону расположенного чуть в стороне конного резерва.
— Что думаете, господин полковник, — к Вальяну обратился стоящий рядом соотечественник, отвечавший за помощь в подготовке артиллеристов. Непосредственное участие в бою французы принимать отказались, помня незавидную участь предшественников, однако еще до начала войны сил прибывшие из империи Бонапартов военные советники на этом направлении потратили просто немерено. И теперь с заметным разочарованием следили как вложенные средства на глазах «сгорают» под огнем египтян.
— Все плохо, — одними губами ответил старший военный советник. — Боюсь турками никакая оборона не поможет, если они не хотят сражаться за своего султана и империю.
Жан-Батист Вальян знал, что говорил. К своим сорока семи годам он успел поучаствовать в целой куче войн. Бил австрияков, сидел в плену в России, опять бил австрияков, сам получил от пруссаков. Потом воевал против испанцев с англичанами, успел сплавать в Алжир подвялиться под немилосердным африканским солнцем. Несколько раз был ранен, дважды — серьезно. Командировка в Турцию обещала офицеру долгожданное генеральское звание, которое, кажется, прямо сейчас на глазах уплывало в даль, растворяясь где-то в тумане. Вернее, в дыму от пожарищ.
И тем не менее, в любой из перечисленных моментов времени у него никогда не возникало сомнений в правильности и необходимости того, что он делает. Он солдат великой страны и готов защищать ее интересы в любом месте на Земле, куда его пошлет родина.
А вот весь этот сброд, который турки по недомыслию называют армией, он явно разбежится едва только станет жарко. Собственно, уже разбегался, и нет не единой причины, почему именно в этом сражении, османы — или кого там согнали под знамена султана — должны проявить какую-то особую стойкость.