- Это же под пятьдесят метров шириной выходит проспект, - быстро подсчитал в уме Петровский, построивший когда-то для меня первый железнодорожный вокзал в Петербурге.
Помнится, не мало мы тогда повозились, воплощая мою хотелку о больших стеклянных купольных конструкциях. До нас никто в мире их вообще не строил, и соответственно никакой теории их обсчета до этого просто не существовало. Обошелся нам данный опыт не дешево, во время строительства мгновенно ставшего знаменитым здания, этот самый стеклянный купол успел «полтора» раза обрушится со всеми вытекающими финансовыми потерями и человеческими жертвами. Полтора – потому что второй раз проблему успели вовремя определить и подведя дополнительные опору спасти конструкцию, которую впоследствии пришлось еще раз усиливать. Короче говоря – страшно вспомнить. Но зато данный опыт потом наши инженеры активно принялись тиражировать на других строках, причем настолько часто, что подобные стеклянные купола стали фактически визитной карточкой отечественной архитектурной школы. Иначе как «русскими» их за границей практически и не именовали.
- Да, можете примерно так и считать, думаю ширины в пятьдесят метров будет достаточно, - я тоже прикинул так и эдак предполагаемую ширину проспекта – «три полосы в каждую сторону – это, считай, двадцать четыре, два пути для трамваев еще восемь, два тротуара метра по четыре – еще столько же плюс место для зеленых насаждений» - и кивнул. – Хотя лучше заложите шестьдесят, лишним не будет.
Мои требования к архитекторам вызвали явный когнитивный диссонанс. В эти времена своеобразным эталоном градостроительства все еще являлся Питер – самый молодой из крупных российских городов. И ширина того же Невского в условные тридцать метров считалась более чем достаточной, особенно по сравнению с кривыми и узкими улицами старых городов, где даже две телеги далеко не всегда могли разъехаться. Шестьдесят метров в том разрезе казались просто ненужными.
- Кхм, ваше величество, - попытался объяснить мне «прописные истины» самый, так сказать, опытный из присутствующих специалистов Василий Петрович Стасов, которому в минувшем году уже семьдесят стукнуло. Старик при этом был еще бодр и кипел энергией, хоть и поговаривали, что большую часть работы за него выполняют ученики. – Такие широкие проспекты сделают город не слишком удобным для пешеходов.
- Пешеходы будут перемещаться на дальние расстояния используя конку, - отверг я этот аргумент. – И к тому же не нужно делать все улицы столь широкими. Смотрите: прокладываем один проспект вдоль реки, повторяя ее изгибы, а пространство внутри делим на квадраты со стороной условно один километр. Каждый такой квадрат – отдельный квартал с четырех сторон, окруженный широкими проспектами, а внутри он может быть разделен уже улицами более узкими.
Я взял тот же карандаш и принялся изобразить задуманное на карте. Быстро появились двойные линии проспектов, делящие несуществующий еще город на ровные «шахматные» клетки. После этого каждый второй квадрат заполнил широкой штриховкой.
- Что означает различие между кварталами, ваше величество?
- Закрашенные квадраты – это жилые зоны. Ну не только жилые, но… Застроенные. Административные здания, казармы, больницы, школы, музеи… Пустые квадраты – это зеленые зоны: парки, скверы. Не обязательно совсем оставлять их пустыми, можно построить в центре такого квартала, например, театр, а вокруг него оставить зону для гуляний. Или, например, устроить какие-нибудь площадки для занятий атлетикой или еще что-то придумать. Таким образом каждый «жилой» квадрат останется таким себе отделенным от остальных островом в море зелени. Это заодно позволит, не нарушая общего впечатления от города, строить кварталы в разных стилях: один квартал будет в теремном стиле, другой в готическом, третий – классика и так далее.
- А промышленные зоны? Города сейчас со всех сторон обрастают фабриками и заводами, вон Петербург за двадцать лет чуть ли не в два раза разросся, - последовал комментарий «из зала».
- Никаких промышленных зон в столице. Это будет город исключительно для чиновников и деятелей культуры и студентов. Или даже без студентов, обойдемся без них. А всю промышленность оставим в Питере и Москве.
Я, как можно было уже догадаться, хотел построить идеальный туристический город. Пока, смысл этого действа местным был еще непонятен, они просто не мыслили такими категориями, но это даже хорошо. Как любой туристический объект Николаев должен был немного «настояться» и обрасти исторической ценностью. Лет пятьдесят-семьдесят на это как раз хватит, и уже на рубеже столетий, по моей задумке, новый город должен был превратиться в настоящую туристическую Мекку.