— Но Ваше Императорское Величество… — Попытался было возразить поручик Станиславский. Не знаю был ли он родственником того режиссёра, однако после польского мятежа 1837 года обладатели польских фамилий стали нередко страдать от принадлежности к неуёмной нации. Если человек с такой фамилией смог пробиться в считающийся «элитным» гвардейский воздухоплавательный отряд, не будучи при этом потомком князей и графов, в его уме и настойчивости можно было всяко не сомневаться. Видимо он являлся лидером данной компашки. — Мы ведь делали все сами на свои средства. Да и как именно нужно делать летающее крыло, пока еще никто не знает, мы были первыми.
— Вот! — Я остановился и поднял в верх указательный палец, с высоты своих прожитых сотни с хвостиком лет сидящие передо мной молодые мужчины казались совсем уж детьми неразумными, и я никак не мог остановиться и убрать из голоса этот наставнический тон. Впрочем, офицеры его принимали как должное, — а если бы вы были чуть умнее, то не стали бы бездумно ставить опыты на себе, а написали бы докладную записку со своими идеями. Тогда бы вам в помощь выделили бы опытных мастеровых, может быть, кого-нибудь с кафедры физики столичного университета для объяснения происходящих при полете процессов, ну деньжат бы подкинули на закупку правильных материалов. Бальсы, бамбука, фанеры, шелка.
— Бальсы?
— Дерево такое из Южной Америки, легкое и прочное, — я на самом деле не был уверен в том, что бальсу можно применять в конструировании подобных самодельных летательных аппаратов, но всяко она лучше подойдет чем дуб. — Кстати, вы бывали на Выставке?
— Никак нет, ваше величество, — по глазам авиаторов было видно, что главное событие года им было не слишком интересно. Они бредили небом, и хоть на Выставке устраивались катания всех желающих на воздушных шарах, уже привычным к такому профессиональным воздухоплавателям подобные развлечения были — что вполне резонно — мало интересны. Их сердца жаждали полноценного полета.
— Я вам советую посетить павильон, посвященный металлам и металлургии в империи. Конкретно вас должен заинтересовать металл под названием алюминий, чья удельная масса меньше железа чуть ли не в три раза. Попробуйте использовать его, может выйдет что-то путное, — тут я был совсем не уверен в своих словах. Пока у нас на руках был только чистый алюминий, прочностные характеристики которого совсем не впечатляли, предстояла еще феерическая по своей сложности работа, связанная с созданием подходящих для практического использования сплавов. Из будущего я помнил, что там вроде бы использовался магний для легирования алюминия, но правильные пропорции еще только предстояло подобрать. Опять же, иметь кусок алюминия — мало, нужна алюминимевая труба, а прокат из летучего металла мы пока не производили. Вряд ли «отлитый в землю» кусок металла будет иметь подходящие прочностные характеристики. — Я напишу письмо ректору университета, он окажет вам всяческое содействие, в будущем хорошо бы создать на кафедре физики секцию, целенаправленно занимающуюся полетом и движением воздуха. И да, я тут набросал вчерне свои соображения по поводу конструкции будущего летательного аппарата и его применения, получите документ у секретаря. Надеюсь, не нужно говорить, о секретности данных сведений.
Я хотел предложить парням использовать классическую треугольную форму крыла, построив таким образом, фактически дельтаплан. Когда-то в прошлой жизни мне довелось полетать на такой штуке — она правда была с мотором, поэтому вряд ли этот опыт можно считать релевантным, — и я попытался набросать возможную конструкцию простейшего летательного аппарата, ну во всяком случае, как я себе ее представлял.
Не смотря на высочайшее покровительство, полноценный, способный хоть сколько-нибудь долго держаться в воздухе дельтаплан построить удалось только уже в следующем году. Был установлен рекорд по дальности полета составивший чуть больше пяти километров, однако даже при этом было понятно, что без мотора конструкция эта долго держаться в воздухе не может и на долгие десять лет полеты на дельтаплане стали лишь одним из развлечений для богатой — и любящей пощекотать нервы — публики.
Другим результатом деятельности аэронавтов стало формирование сначала отдельной лаборатории, занимающиеся проблемами полетов, при Петроградском университете, а в последующем и полноценного исследовательского института, который мы перенесли подальше от иностранных глаз в Саратов. Именно этот город на Волге в будущем станет родиной полноценной авиапромышленности империи, впрочем, до этого момент было еще очень далеко.