- А вы сами знакомы с Николаем Никитичем? – Под стук колес о брусчатку задал я вопрос Воронцову
- Шапочно, - мотнул головой Семен Романович, - пересекались несколько раз, не более. Демидовы крайне неохотно переезжают куда-нибудь из Москвы, а я так и вовсе немалую часть жизни провел в Лондоне.
- Мне что-то нужно знать помимо, так сказать, его официальной биографии?
Карета качнулась на повороте, за окном мелькнули солнечные зайчики отраженные от вод Фонтанки. В столицу пришло тепло, вытесняя чертову сырость, неизменную спутницу петербуржцев семь месяцев из двенадцати. Или восемь, тут уж как повезет.
- В молодости был жутким транжирой, последние годы радикально поменял свои взгляды на то, как нужно тратить деньги, и считается достаточно прижимистым человеком.
- Жертвовать на благотворительность серьезные суммы ему это, однако, не мешает… Ах, черт побери! – Колесо кареты угодило в выбоину и всю конструкцию изрядно тряхнуло.
- Молодой человек! – Некоторые вещи, к счастью, оставались неизменными. – Следите за языком. Что же касается Николая Никитича, дело не в том, что он уже понемногу «готовится к земле» и озаботился достойным посмертием. Не стоит обманываться его показными широкими жестами, одновременно с этим он остается весьма жестким дельцом, который не поморщившись пообедает конкурентом, и сердце его ничуть не дрогнет.
- Отлично, - я кивнул, вызвав недоумение на лице Семена Романовича. – Именно такой человек мне и нужен.
Карета подъехала к четырехэтажному зданию с богато-украшенным фасадом. Хозяин явно был поклонником классической греческой культуры, во всяком случае атланты, держащие фронтон дома, намекали именно на это.
К карете подскочил лакей в расшитой золотом ливрее и услужливо открыл дверь.
- Ваше императорское высочество, Николай Никитич ждет вас, - с почтительным полупоклоном произнес слуга, когда я спрыгнул на землю.
Сам заводчик встречал нас на пороге: не смотря на свои богатейшие капиталы, Демидовы особых титулов за сто лет служения государству не снискали, и великие князья заезжали к ним в гости не так чтобы уж очень часто.
После короткого приветствия, выразившегося в многословном выражении верноподданнических чувств, хозяин дома пригласил нас в курительную комнату, где на столе уже стоял здоровенный, блестящий медными боками самовар. Ну да – узнать о моих привычках выпивать по несколько чашек китайского чая в день было не так уж сложно. Достаточно иметь уши и глаза, а также некоторое количество мозгов, чтобы знать, куда их направлять.
- Итак, Николай Павлович, - после обязательного разговора ни о чем, надо сказать не слишком длинного, решил перейти к самому главному Демидов. – Я предельно польщен интересом такого молодого, но без сомнения наделенного всяческими талантами человека, тем более брата государя…
- Но вам бы хотелось узнать, чем этот интерес вызван, так? – Закончил я за промышленника фразу.
- Истинно так, - склонил голову мужчина.
- Видите ли Николай Никитич, последние пять лет, как бы это странно не звучало я в меру своих невеликих сил занимаюсь развитием промышленности в России вообще и в Петербурге, в частности. Без ложной скромности скажу – достиг в этом определенных успехов.
- Ну какая скромность, - всплеснул руками Демидов, явно пытавшийся отыгрывать роль такого себе доброго дядюшки, что, впрочем, получалось у него не слишком убедительно, учитывая не такой уж великий возраст. В 1811 году Демидову не было еще сорока. – У меня дома слуги поджигают ваши свечи, вашими же спичками, а дети мои с удовольствием поедают выделанный на вашей же фабрике шоколад. Да и модные тенденции, как видите, не обошли и меня, хе-хе.
Демидов щелчком по собачке обозначил указал на наличие молнии на его сюртуке.
- И, тем не мене, все это в общероссийском счете – мелочи. Всего то и успеха – родиться в нужной семье и уметь немного под другим углом смотреть на привычные вещи, - я пожал плечами. – Впрочем, не скрою, моя деятельность позволила саккумулировать кое-какие средства, и вот, собственно, о вложении их во что-то более серьезное, чем свечной заводик, я и хотел с вами поговорить.
Пассаж о свечном заводике Демидов, естественно, не понял, однако упоминание вложения денег заставило его нервно поерзать. Возможно, промышленник думал, что я приехал к нему чтобы просить у него самого денег – Николай Никитич порой жертвовал на благотворительность действительно значительные суммы с пятью нулями – и такой поворот стал насколько неожиданным.